— Нам не придется выдерживать осаду, — объявил Шарль, наливая себе вина. — Мы используем женщину. Пусть послужит семье. Именно она приведет к гибели мужа и любовника.
Он широко улыбнулся, но Бертран хмуро свел брови.
— Ты сломал ее? Так скоро? И уверен, что заставишь ее предать де Жерве и де Брессе? О, ты слишком легкомыслен, друг мой, это твой основной недостаток.
Но Шарль продолжал улыбаться, поглаживая подбородок.
— Ты забываешь о ребенке. Если ему будет грозить опасность, она сделает все. Предаст кого угодно. Странно, почему я не подумал об этом раньше?!
— Но нам нужна и девчонка, — запротестовал Марк. — В отличие от матери она вырастет настоящей де Борегар.
— Верно, поэтому я и не подумал о ней раньше, — согласился Шарль. — Но при таких обстоятельствах жертва вполне уместна… правда, я ни на секунду не подразумеваю, что жертва должна быть действительно принесена.
— Продолжай, — кивнул Бертран.
— Она выйдет к ним и приведет в крепость для переговоров. Каким именно образом? Это дело ее, но она должна быть убеждена, что, если потерпит неудачу, девчонка умрет. У нее все получится, — провозгласил он со спокойной убежденностью. — Я видел, как она смотрит на младенца.
— В таком случае предлагаю незамедлительно все изложить нашей родственнице.
Магдалена слышала трубный клич, но ничего не могла разглядеть в высоко прорезанных окнах-амбразурах. Звук зажег огонь в крови, неся с собой надежду, хотя Магдалена не могла понять, почему так считает. Во всяком случае, возникла возможность того, что кто-то бросил де Борегарам вызов и те, на некоторое время занятые непрошеными гостями, оставят ее в покое. Она не забыла угрозу кузена и всю долгую ночь безуспешно пыталась придумать, что делать дальше.
Вошла сестра Тереза. Как ни странно, ее неподвижное лицо сейчас выражало нечто вроде
беспокойства.
— Вам нужно поскорее одеться и вместе с ребенком подняться на крепостную стену, — велела она. Магдалена не ответила. Ее вчерашнее притворство сработало на славу, и в голову ей не пришло ничего более действенного. Она оставалась молчаливой и вялой, но послушно натянула брошенную ей одежду. Неповиновение нужно поберечь для более важных дел.
Взяв проснувшуюся Зои, она вышла из комнаты вслед за сестрой Терезой. Мысль о свежем воздухе и солнце прибавила ей бодрости, и она с трудом заставляла себя волочить ноги и держать голову опущенной, особенно когда они выбрались из унылого полумрака донжона во внутренний двор. Магдалена украдкой посмотрела туда, где трепетали штандарты де Борегаров и французского короля. Кто посмел бросить вызов гордым знаменам?!
Дядя и кузены собрались на крепостном валу. Там были расставлены лучники с уже наложенными на тетиву стрелами и арбалетчики, старательно заряжавшие свое смертоносное оружие. Мужчины подносили к стенам ведра с водой, если придется тушить костры, которые могут зажечь осаждающие, чтобы под прикрытием дыма поставить лестницы.
Магдалена распознала все признаки подготовки к отражению штурма. Она и сама когда-то отдавала такие приказания. Но кто хочет напасть на твердыню де Борегаров? В душе опять блеснула искорка надежды.
Она поднялась по ступеням, стараясь сохранять полное безразличие и едва передвигая ноги, и подошла к родичам. Зои махала ручонками и ворковала от удовольствия при виде кружащих в небе грачей, цветных флагов и незнакомых людей.
Приблизившись к краю крепостного вала, Магдалена глянула вниз и едва не упала от неожиданности при виде Гая на гигантском боевом коне с непокрытой золотисто-рыжей головой и штандартом в руке. Невыразимое ощущение счастья и облегчения медом растеклось в ее венах. Он жив, в безопасности и явился за ней!
Притворное безразличие мигом исчезло. Ей хотелось окликнуть его, кричать о своей любви в ярко-синее небо. Рядом с ним гарцевал Эдмунд, и ее радость по этому поводу была не менее пронзительной. Мужчины оба здесь, вместе, и это означает одно: они сумели договориться, и на ее совести не будет ничьей смерти. Их кровь не запятнает ее руки. В этот момент она поняла, что из благодарности к Господу должна отринуть Гая, оставив его только как смутное воспоминание, освещающее мрак души, и принять мужа со всей любовью, которая еще осталась в сердце.
— Да, кузина, похоже, оба твоих защитника прискакали следом за тобой, — с сухим сарказмом заметил Шарль, мигом нарушив течение ее мыслей. Радость молниеносно растаяла, вытесненная твердой убежденностью в том, что впереди ждет новое испытание. Семья матери не собирается выдать ее без борьбы.
— Встань сюда и покажись. Пусть узрят то, за чем пришли, — велел Бертран, показывая на ступеньку в крепостной стене. — Только не бери с собой ребенка. Это опасно.
Магдалена сама не поняла, как отдала Зои Филиппу, который ловко выхватил девочку, прежде чем она успела сообразить, что делает. Но Магдалена слишком спешила перегнуться через стену, чтобы лучше увидеть мужчин. Чья-то рука поддержала ее под локоть, и она очутилась на ступеньке, возвышаясь над валом.
Гай увидел ее, и, несмотря на расстояние, между ними пролетела какая-то искра, объединив на минуту в единое целое. Волосы Магдалены, ничем не скрепленные, были прихвачены на лбу деревянным венчиком, и ветер трепал по плечам густую каштановую гриву, облепляя шелком платья роскошные изгибы ее тела.
— Магдалена!
Эдмунд, менее сдержанный, чем Гай, не мог противиться порыву окликнуть жену, но ветер унес его крик.
— Она невредима? — с отчаянной тревогой спросил он своего спутника.
— Кажется, да, — тихо ответил Гай. В этот миг единения он почувствовал, что она здорова, хотя ощутил кое-что еще и не мог справиться со смятением, пока Магдалена стояла на крепостной стене. Она сумела передать ему свой страх.
— Теперь можешь спуститься, — объявил Бертран, и она ступила вниз, на каменную ступень. Но когда повернулась, чтобы взять Зои, Филипп отскочил.
— Дай ее мне, — потребовала она, пытаясь справиться с паникой, обдавшей ее горячей волной.
— Нет. Сначала сделаешь то, что прикажут, — ответил Бертран, — и только тогда тебе вернут девчонку.
— О чем вы?
Теперь она поняла, что ужас, куда более жуткий, чем ночь в темнице, ждет ее, и тихо застонала, умоляюще протягивая руки.
— Шарль объяснит.
Она повернулась к д'Ориаку, улыбавшемуся своей тонкогубой улыбкой.
— Пойдешь к мужу и любовнику и пригласишь обоих в крепость на переговоры. Как только они пройдут в ворота, тебе вернут ребенка. Если же ты… — Он небрежно коснулся щеки Зои длинным пальцем. — Если ты откажешься или потерпишь неудачу, она умрет. Удар пикой, и можешь вылавливать ее тело изо рва.
— Нет! Вы не… — Но она знала: они способны на все. Ее рука метнулась к горлу. — Пожалуйста…
— Замани их в крепость, — перебил Шарль.
