Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
— У тебя есть бренди?
— Пьяница. — Он выпрямляется, смотрит на меня, и улыбка стирается с его лица. — Сейчас поищу.
Я киваю. Мысли вяло ворочаются в голове, как каша. Выдвигаю табурет из-под стола и сажусь. Наконец тепло от очага раскидывает по комнате свои тонкие щупальца и дотягивается до моих ног. Облокотившись о стол, я снимаю перчатки. — Держи.
Я и не заметил, что Фармер выходил из комнаты. Но он вернулся и протягивает мне стакан. Резкий запах меда и лаванды заставляет меня закашляться.
— Медовуха, — говорит он. — Бренди не осталось. Все выпил де Хэвиленд. — Он поднимает стакан и молчаливо салютует мне.
Медовуха оказывается вкусной и чем-то напоминает микстуру. Я согреваюсь и чувствую прилив сил. Напиток совсем
не похож на дорогой отцовский бренди, который я пью, лишь чтобы напиться. Жар и сладость скапливаются на языке. Я словно глотнул солнечного света.
— Полегчало?
— Да. Спасибо.
Сняв пальто, Фармер бросает его на стол и становится у печки, прислонившись спиной к стене. Он смотрит на меня, а я — на него. Он улыбается. Опускает голову, чтобы я не заметил, но сомнений быть не может — он улыбается. — Что?
— Ничего.
— Почему ты улыбаешься?
Он поднимает плечо.
— Ничего не могу с собой поделать.
— Ты смеешься надо мной?
Он наклоняется и отпивает большой глоток медовухи. — Не над тобой.
Фармер переводит взгляд на печь. Он оставил открытой заслонку, и огонь отбрасывает на пол красные блики. Языки пламени развеваются, как атласные ленты.
Выдвигаю табурет и сажусь. Теперь, когда я согрелся, я смотрю по сторонам и вижу, что комната очень похожа на мастерскую Эсперанда — муляжи книг, коробки, отрезы ткани. Или на нашу кухню: кастрюли и формы для пирогов, висящие на стенах; стол, оттертый почти до серебристого блеска. Здесь нет ни одной дорогой вещи, но именно поэтому эта комната прекрасна. Здесь нет ничего лишнего; даже разрисованные изразцы на печи там, где и должны быть. Пытаюсь рассмотреть, что на них нарисовано; узор из листьев и зверей. Свет лампы играет на лице Фармера, бросая золотые блики на его ресницы. На его верхней губе маленький шрам.
Он вытягивает руки над самой горячей частью печи и растопыривает пальцы. Затем опускает ладони, почти касаясь металла. Мои ладони начинает покалывать. Он отводит руки, ловит мой взгляд и смеется.
— Ладно. — Фармер допивает остатки медовухи. — Готов? — К чему?
— К встрече со своей книгой, к чему же еще. Ключ у тебя? — Да. — Я выуживаю ключ из кармана. Тот падает на пол. Фармер наклоняется и нащупывает его. Его движения неуклюжи, но он не боится. Подняв ключ, он смотрит на меня, словно ждет чего-то еще.
— Хорошо. Пойдем. — Он подходит, словно хочет помочь мне подняться на ноги. Но я предостерегающе смотрю на него, и он, пожав плечами, отворачивается.
Затем берет лампу, отпирает дверь в конце комнаты и заходит внутрь. За дверью пахнет, как в склепе, но воздух здесь мягкий, почти теплый. Я не вижу стен, но представляю, что те поросли плесенью и пушистым мхом. Торопливо спускаюсь вслед за ним, чтобы не идти по ступеням в темноте.
Внизу царит страшный беспорядок. Вдоль стен громоздятся коробки. Повсюду разбросаны незнакомые инструменты. Фармер ставит лампу, смотрит на меня и напряженно кивает. — Готов?
— Я уже сказал, что готов.
Он раскраснелся. Кровь, прилившая к лицу, в свете лампы проступает на щеках алыми пятнами. На висках поблескивает пот. Он вставляет ключ в замок. Я хватаюсь за край стола. Пульс дергается, как струна.
Щелкает замок, и стена открывается, как дверь на потайных петлях. За стеной — темная комната с пустыми полками вдоль стен. Фармер вздрагивает. Медленно потянувшись, он кладет ключ на стол, но промахивается, и ключ падает на пол. Лязгу металла о каменный пол вторит краткое эхо из тьмы, словно у тайной комнаты есть собственный голос. Комната пуста.
Я поворачиваюсь и иду наверх. Фармер зовет меня по имени, но я не оглядываюсь. Тьма цепляется за щиколотки; я увязаю в ней, как в трясине.
Позади на лестнице слышатся шаги. Фармер останавливается наверху, в дверном проеме. Тишина длится бесконечно.
— Проклятье, проклятье, проклятье! — запыхавшись, произносит он и ударяет кулаком о стену.
Я беру перчатки. От холода те взмокли, словно кожу только что сняли с туши. Рядом с перчатками лежит нож. Длинный, с мое предплечье, со скошенным лезвием. Отблески пламени пляшут на острие.
Я надеваю перчатки и переплетаю пальцы, чтобы швы на костяшках натянулись. Беру шляпу. Наконец поворачиваюсь и смотрю на него.
— Естественно, ни о какой оплате и речи быть не может. Его глаза округляются.
— Что?
Я приглаживаю прядь волос, снова упавшую на лоб, проверяю, не смялась ли лента на тулье, и надеваю шляпу. — Ну что, едем?
— Люциан... — Он делает шаг мне навстречу. — Погоди. Я не знал. Я был уверен, что твоя книга в подвале.
Я пожимаю плечами, твердыми, как камень.
— Должно быть, де Хэвиленд передумал и вернулся сюда. Наверное, он был здесь, когда я болел, забрал все оставшиеся книги и продал.
— Кому?
— Кому угодно. Какому-нибудь коллекционеру. — Фармер раскачивается вперед и назад. Затем пинает ногой стол, и тот сдвигается на несколько дюймов. — Об этом известно лишь одному человеку, — он поднимает голову и смотрит мне в глаза. — А этот человек сейчас, скорее всего, уже мертв.
Фармер не добавляет, что де Хэвиленд мертв по моей вине, но в этом нет необходимости. Я снова вижу переулок, тело на мостовой...
Поправляю шляпу. Не хочу, чтобы он видел мое лицо. — Все, я еду домой. — Перспектива обратной дороги в Каслфорд по холодному мрачному лесу приводит меня в такой ужас, что кости наливаются свинцом. — Задерживаться здесь бессмысленно.
Он отворачивается. Налетает ветер, дребезжа стеклами в оконных рамах.
— Ты идешь?
Фармер молчит. На болотах начинается метель. Нужно отправляться сейчас, немедленно, пока нас не завалило снегом. Послезавтра у меня свадьба. Если я застряну здесь...
— Давай же. Пойдем. — Я жду, пока он шевельнется. Но он стоит неподвижно. Тогда я беру пальто и протягиваю ему. — Мне нужно вернуть лошадей в городскую конюшню.
Он молчит. И пальто не берет. Мое пальто. Я бросаю его на пол.
Oн смотрит на него, но не наклоняется и не поднимает его.
— А что, если мы не вернемся?
— Как это?
Он поворачивается и смотрит на меня.
— Тебе необязательно возвращаться. — В его взгляде скользит что-то, что я не понимаю. — Ты можешь остаться. — Что за ерунду ты несешь?
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
