Глядя на ситуацию из Петрограда, а не из Москвы, Ленин считал, что революция (читай: власть Совнаркома в Петрограде) находится в смертельной опасности и может быть подавлена немецкими штыками. Но в случае эвакуации правительства в Москву ситуация кардинально менялась. Однако были и внутриполитические факторы, определившие позицию Ленина. Немецкая угроза сдерживала внутренний конфликт в России (во всяком случае между социалистами) после разгона Учредительного собрания. Это подтвердили и первые отзывы о демарше Троцкого во ВЦИКе. Представитель эсеров Н. Пумпянский одобрил решение не подписывать мир, но осудил дезорганизацию фронта. В ответ левый эсер Штейнберг призвал в создавшихся условиях «прекратить гражданскую войну внутри демократии»[770] (гражданская война здесь пока была фигурой речи, синонимом политического раскола). Такие тенденции были опаснее для Ленина, чем само немецкое нашествие, так как грозили новой сдвижкой власти в направлении однородного социалистического (а то и демократического) правительства. 18 февраля Совнарком отверг предложение левых эсеров о заключении оборонного соглашения с умеренными социалистами.
По мнению левых коммунистов, Ленин своей оппортунистической политикой формирует новую социальную базу режима, и это опаснее, чем политическая коалиция с «оппортунистами»: «Социальной основой такой политики был процесс перерождения нашей партии из чисто пролетарской в “общенародную”, что не могло не происходить при ее гигантском росте. Солдатская масса, желавшая мира во что бы то ни стало, при всех и всяких условиях, не считаясь даже с социалистическим характером государственной власти пролетариата, наложила свой отпечаток, и партия вместо того, чтобы поднимать до себя крестьянские массы, спустилась сама до их уровня, из авангарда революции превратилась в “середняка”».[771]
Однако власть для Ленина была той командной позицией, с которой большевики были вольны решать – вправо они пойдут или влево. А вот коалиция не давала им таких возможностей.
Продолжение войны было неприемлемо для Ленина, так как оно исключало реализацию организационно-экономических задач, на которые он так рассчитывал, а также требовало расширения политической опоры власти с ее возможной сдвижкой вправо. Все это определяло жесткость позиции Ленина в вопросе о мире.
Но в одном и очень важном отношении Ленин был готов совершить сдвиг своего угла зрения. 26 февраля, уже в обстановке немецкого наступления, было принято решение о переезде Совнаркома в Москву. Переезд состоялся в обстановке секретности 10 марта. С этого момента стратегическое положение советской системы стало куда более устойчивым, и в дальнейшем Ленин стал гораздо увереннее ощущать себя в условиях вооруженной борьбы на многих фронтах. И не только Ленин, но и его политические наследники – Москва стала более удобным, чем Петроград, центром мирового коммунистического проекта, ориентированным не только на Европу, но и на Азию.
Во время паузы 10–17 февраля, когда было неясно, решатся ли немцы на возобновление военных действий, Ленин и Троцкий достигли временного компромисса. Ленин был готов ждать, когда проявится (или не проявится) немецкое наступление, но если оно все же начнется, Троцкий был готов поддержать позицию Ленина.
17 февраля с перевесом в один голос Троцкий победил на заседании ЦК, и было решено выжидать, пока в достаточной мере не выяснятся намерения противника. Но голос Троцкого помог Ленину победить по другому важному вопросу – если немецкое наступление начнется, нужно принять старый ультиматум. То, что ультиматум может измениться, пока не учли.
Удар кулаком
18 февраля началась операция «Фаустшлаг» («Удар кулаком») – наступление по всему фронту германских войск на Ревель, Нарву, Псков и Минск с угрозой Петрограду, а также австро-германское наступление на Украине. Уже 18 февраля пал Двинск, а 21 февраля – Минск. Советское руководство еще 15 февраля официально опровергло слухи о возможности немецкого наступления. В Минске в него не верили и к нему не готовились.[772] В своем отчете Ленину в апреле 1918 г. лидеры Облискомзапа жаловались на дезориентировавшие их «те успокоительные вести, которые неизменно поступали из Питера на запросы и обращения о положении области и фронта в случае наступления немцев».[773] Был высажен немецкий десант с Моонзундских островов в Эстляндии. К 23 февраля германские войска вышли к Ревелю и Пскову. В этот же день эстонские красногвардейцы дали бой на ст. Кейла недалеко от Ревеля.
Отдельные части старой армии также оказывали сопротивление вторжению. Руководство обороной осуществляли штаб Верховного главнокомандующего во главе с М. Бонч-Бруевичем и Комитет революционной обороны Петрограда во главе с Я. Свердловым. В Петрограде шло формирование отрядов красной гвардии и 1-го корпуса Рабоче-крестьянской красной армии (РККА) (декрет о создании которой был подписан 15 января 1918 г.). 22 февраля латышские стрелки оказали сопротивление немцам под Валком. 24 февраля развернулись бои у р. Черехи южнее Пскова, где сводный полк численностью около 1 тыс. бойцов отбивался от германских войск численностью до 4 тыс. Вечером немцы, обойдя российские позиции, вышли к станции Псков. 25 февраля германские войска с большими потерями взяли Псков и Ревель.
Корабли Балтийского флота под командованием капитана А. Щастного совершили «ледовый переход» в Гельсингфорс и затем в Кронштадт. РККА заняла позиции к востоку от Пскова, где удалось создать группировку около 4 тыс. бойцов и придвинуть позиции к Пскову.[774]
В Эстонии красные отошли к Сомпа, где 28 февраля даже нанесли контрудар, но затем отошли к Нарве. Сюда прибыл отряд в 1000 матросов во главе с членом коллегии Наркомата по военным делам П. Дыбенко, что позволило довести силы РККА здесь до 3500 бойцов. 3 марта немцы нанесли поражение этой группировке и взяли Нарву. Красные отряды стремительно отошли к Ямбургу и затем к Гатчине, но немцы их не преследовали. Дыбенко был отстранен от поста наркома и позднее отдан под суд, но оправдан.
На Украину двинулись более 400 тыс. солдат и офицеров, которым противостояло около 20 тыс. советских бойцов, готовых воевать. 1 марта германские войска взяли Киев. С заключением Брестского мира боевые действия на Петроградском направлении прекратились, но продолжались в формально независимых от России Украине и Закавказье.
Остатки разложившейся старой армии и отряды Красной гвардии не могли остановить противника. К этому времени было демобилизовано 43 % старой армии.[775] Но и оставшиеся солдаты в большинстве своем не собирались сражаться.
