Вновь важным вкладом в успех сражения оказалась английская картечная граната — шрапнель. Ее невероятно удачная конструкция позволяла эффективно накрывать большую площадь, не давая шанс на спасение даже тем, кто, казалось, находил укрытие за каким-либо местным предметом.
К сожалению, определенная консервативность русской военной мысли первой половины XIX в. сыграла в Крымской кампании злую шутку по отношению к отечественной артиллерии. Являясь лидерами в разработке нового типа боеприпасов, русские артиллеристы умудрились благодаря консервативности власти и ее успокоенности после окончания кампании 1812–1814 гг. не принять на вооружение прекрасную картечную гранату П.Г. Дивова обр. 1813 г., по всем показателям превосходившую систему подполковника Королевской артиллерии Шрапнеля.[50] В конце концов, только в начале 1840-х годов картечные гранаты были приняты на вооружение русской артиллерии, но они были повторением системы Шрапнеля, а в Британии уже разрабатывались их более совершенные типы.
Вторая дивизия только вступала в бой, когда перестрелка с обеих сторон достигла своего пика. О том, насколько плотным был огонь, свидетельствует случай, происшедший с хирургом 95-го полка Кларком, который во время остановки на Снарядной горке оказывал помощь на месте солдату, получившему тяжелое ранение. Майор Хьюм сказал медику: «Сэр, вы слишком медлите!». «Я делаю всё, что в моих силах», — ответил Кларк и едва это произнес, как другая пуля попала в раненого во второй раз и убила его. «Теперь я ничем не могу ему помочь», — сказал Кларк, поднимаясь на ноги.
Что касается интенсивности огня, то Малый Инкерман интересен прежде всего тем, что в нем обе противоборствующие стороны пытались решить задачи огнем. Это первое сражение Крымской войны, где и русские, и англичане, обрушив друг на друга свинцовый ливень, стремились сокрушить стойкость противника. В этом отношении его можно назвать революционным. Впервые огонь вели не плотные строи солдат, а солдаты в разомкнутых строях. Привычно двигавшиеся впереди строя русские командиры понесли тяжелые потери.
В разгар боя был тяжело ранен полковник Федоров. По команде начальство принял командир Лейб-Бородинского полка полковник Веревкин-Шелюта, которому уже ничего не оставалось, как под сильнейшим неприятельским огнем выводить войска из сражения.
Отход русских войск
При отступлении русские оказались в зоне действия Ланкастерской и Пятиглазой батарей, которые открыли жестокий и точный огонь по батальонам бутырцев и бородинцев, нанеся им тяжелые потери.
Вслед отходящим русским бросили 4 роты 41-го и 4 роты 47-го полков, преследовавшие отходивших почти до самых передовых позиций оборонительной линии. 55-й полк оставался на месте, составляя резерв: «…Мы гнали русских до самого города. кое-кто из офицеров думал даже, что мы войдем в Севастополь вслед за ними; но доблестный наш командир хорошо знал свое дело (я имею в виду сэра де Лейси Эванса, командовавшего боем)».
В суматохе боя злую шутку сыграли необычные головные уборы Бутырского полка. При отходе пехоты одна из русских батарей посчитала бутырцев за французов и открыла огонь, стоивший полку еще нескольких убитых и раненных. К счастью, разобрались быстро.
Но уже вскоре, в сражении при Инкермане, это обойдется большими жертвами…
Потери: русские
По «кровавости», как и по значению, Малый Инкерман чаще недооценивают, объясняя его необходимость всего лишь «разведкой боем». На него смотрят как на некое малозначительное столкновение, сильно, впрочем, на положении дел в Крыму не повлиявшее. Но если принять в расчет кратковременность его основной фазы (Калторп говорит, что ожесточенный бой продолжался не более получаса) и число погибших, то картина будет совсем иной. А если учесть соотношение потерь сторон в этом бою, то выяснится, что русских просто расстреляли.
Забегая вперед, скажу, что подобная жертвенность для Русской армии дело обычное и ее в Крымской кампании мы еще увидим не раз, например, во время атаки Галицкого полка в Чернореченском сражении.
Действительно, что для русских банальная разведка боем, то для англичан — The Charge of the Light Brigade.
По Тотлебену, русские потеряли в общей сложности 270 человек, в том числе 25 офицеров убитыми, раненными и пропавшими без вести. Одних удалось вынести с поля, как капитана Бутырского пехотного полка Августовского, умершего вскоре от полученных в сражении ран. Поручика этого же полка Бушковского вынесли мертвым.
Другие остались на неприятельской стороне. Цифр точных нет. По одним данным, противник обнаружил на поле боя тела 181 нижних чинов и двух офицеров, которых предали земле в этот и на следующий день. Калторп говорит о 96 русских солдатах и офицерах, преданных земле 27 октября.
По другим данным, русские потеряли попавшими в плен более 100 человек и оставили более 130 мертвых тел на позициях англичан. В рапорте Эванса говорилось о 80 пленных. Общие потери русских командир 2-й дивизии оценил, явно завысив, в 600 чел.
Потери: англичане
Общие потери составили 2 офицера и 10 солдат убитыми, 51 офицер и солдат раненными.
Наиболее пострадали принявшие на себя силу главного удара русской пехоты передовые пикеты 49-го и 95-го полков. В 95-м полку, на который легла основная тяжесть боя, были убиты 7 нижних чинов, ранены 1 офицер и 24 солдата.
Перемирие: новые отношения между противниками
Первый (Малый) Инкерман связан с событием, тогда незаметным, а потом ставшим регулярным. Именно благодаря ему родился бытующий в среде неискоренимых романтиков от истории образ Крымской войны как последней войны джентльменов. Это первое в кампании перемирие, заключенное между русскими и союзными войсками. Теме перемирий уделено много (зачастую даже излишне) в исторических исследованиях Восточной войны. Некоторые именно в этом считают ее отличающейся от большинства иных, которые были до и уж тем более после. Именно отсюда появились совершенные глупости, облаченные в определения такого рода, как «последняя война джентльменов», «рыцарская война» и проч.
На самом деле перемирия объявлялись совсем не ради того, чтобы офицеры могли по-французски пощебетать и коньячком «побаловаться». В самом термине «перемирие» и его классическом определении, содержащемся во многих энциклопедиях или энциклопедических словарях, определен его смысл.
