«Еще один анализ ДНК. Он играет с нами! Чувствует себя неуязвимым. Кажется себе великим».
Впрочем, могло быть и так, что он присылал чужие образцы ДНК. Хотя понимал, что полиция сравнит анализы. Значит, еще одно мероприятие по трудотерапии.
Третьей возможностью было то, что он хотел, чтобы его воспринимали всерьез, и посредством своей ДНК пытался убедить полицию не склоняться к мысли связать его письмо с каким-нибудь случайным любителем погреться в лучах чужой славы.
Ее привело в недоумение то, что образцы волос были черными. Однако как на месте убийства Йохена Умлауфа, так и там, где погиб Манфред Штеезен, они нашли несколько светлых волосков. Возможно, он покрасил волосы и уже был черноволосым, когда убил Бастиана Герсфельда. Вот еще одна игра.
— Бен! — пронзительно закричала она.
И только не услышав ответа, она вспомнила, что Бен, во-первых, в это время никогда не появляется в бюро, а во-вторых, что он сегодня взял отгул.
— О боже! — воскликнула она, вскочила на ноги, сорвала со спинки стула сумочку, бросила туда конверт, выскочила из бюро и захлопнула за собой дверь.
На стоянке перед комиссариатом Сузанне пришлось сделать пару маневров, что дополнительно привело ее в бешенство, и наконец она на полном ходу помчалась к квартире Бена. Несмотря на утренние пробки, ей понадобилось на это всего лишь двадцать минут.
Бен жил в квартале постройки семидесятых годов, что она считала ужасным. Там были помещения от двух до пяти комнат. Стандартные квартиры, окна из пластика, одинаковые балконы, заурядные ванные комнаты и дешевые встроенные кухни.
Очевидно, Бен заметил ее потрясение, когда однажды пригласил ее на спагетти, потому что столовая была на ремонте.
— Н-да, — сказал он. — Наверное, не высший класс — жить здесь. И моя квартира тоже не дворец, но зато из окна открывается вид на город и я даже могу наблюдать закат солнца. Цена на отопление держится в пределах разумного, соседи редко бывают дома, лифт работает, а на лестничной клетке необычайно мало граффити. Что еще надо?
— Тут ты прав, — поспешила согласиться с ним Сузанна. — Я об этом как-то не подумала.
Большим плюсом квартиры Бена было то, что на стоянке перед домом всегда были свободные места. Причем все равно, — когда сюда заехать — в пять часов вечера или в три ночи. В то время как у себя Сузанна иногда полчаса курсировала по параллельным улицам, пока наконец находила место на стоянке, хотя уже потеряла надежду и собиралась поставить машину возле Фолькспарка и ехать домой на такси.
И сейчас она остановилась перед домом и принялась беспрерывно звонить ему в дверь.
Прошла вечность, пока Бен недовольно отозвался через переговорное устройство:
— Да?
— Это я, Сузанна. Ты можешь меня впустить?
— Сейчас? Ты с ума сошла? Во-первых, у меня выходной, во-вторых, я еще сплю!
— Я знаю. И все же… Пожалуйста, Бен, это очень важно!
— Ты можешь прийти через полчаса?
— Нет. Ты думаешь, я буду полчаса сидеть в машине только потому, что тебе требуется столько времени, чтобы натянуть джинсы? Бен, мне до лампочки, убрана твоя квартира или нет. Мне также не нужен кофе. Но я должна с тобой поговорить!
— О чем? — простонал Бен.
— Мы что, будем вести дискуссию через домофон? Проклятье! — Сузанна постепенно приходила в ярость. — Сейчас же открой! Не заставляй меня стоять на улице!
Бен нажал на кнопку, и Сузанна влетела в дом.
На Бене, когда он открыл дверь, были джинсы и футболка. «Ну вот, — подумала Сузанна, — он все же успел надеть штаны. Так к чему было все это возмущение?» Однако лицо Бена было белым как мел, и Сузанна подумала, что он, наверное, полночи не спал.
— Привет, Бен. Извини, что врываюсь к тебе в выходной день, но мы опять получили письмо и нужна твоя помощь. Уже сегодня. А не завтра.
Она бросила куртку на стул, стоявший возле гардероба, и, не дожидаясь ответа, пошла в гостиную.
— Хочешь кофе? — заикаясь, сказал Бен, нервно проводя рукой по волосам.
— С удовольствием.
Сузанна уселась на кушетку и была настолько занята тем, чтобы, не повредив и не помяв, вытащить письмо из сумки, что в первый момент даже не заметила особу, которая стояла в открытой двери спальни.
И только услышав очень знакомый, но непривычно тихий голос, произнесший: «Хай, мама!», Сузанна подскочила, словно ее ужалил тарантул, и ошеломленно уставилась на дочь, которая босиком, одетая в одну лишь просторную мужскую рубашку, стояла всего в метре от нее. И хотя Мелани вроде бы небрежно опиралась на дверь, выглядела она намного скованнее, чем обычно. Ее волосы были такими же растрепанными, как и волосы Бена, и так же, как и он, она время от времени смущенно убирала их с лица. Еще никогда дочь не казалась Сузанне такой ранимой, такой юной и испуганной, как в этот момент.
И еще никогда она сама не чувствовала себя такой беззащитной и испуганной.
— Ага, значит, вот как, — сказала она наконец, и Мелани кивнула. — Значит, мы можем прекратить игру в прятки.
— Гм…
— Ты прогуливаешь школу или как я должна это понимать?
— Ты ошибаешься. Все сегодня отправились на какую-то идиотскую экскурсию, что-то похожее надень походов. А мне это не нужно. Кроме того, это дело добровольное.
Сузанне вдруг стало плохо, и она была благодарна Бену, который зашел в комнату с кофейником в руке.
— Ты можешь сделать мне одолжение и одеться? — сказала она.
Мелани едва заметно кивнула и исчезла в спальне.
Бен молча налил кофе.
— Сколько тебе лет? — Сузанна раздраженно посмотрела на Бена. Ее неуверенность уже исчезла.
— Тридцать один.
— А Мелани — семнадцать.
— Почти восемнадцать.
— Хорошо, почти восемнадцать. Если бы ты в расследованиях был таким чертовски щепетильным и аккуратным!
Сражение началось, и Бен моментально нанес ответный удар:
— Я считаю, что ты не должна валить все в одну кучу. При расследовании ты ведь не смешиваешь дела друг с другом.
— О’кей, будем говорить начистоту. Моя дочь на четырнадцать лет моложе тебя. Ты считаешь, что это нормально?
— Поначалу я тоже думал, что это будет проблемой. Но все оказалось не так. Наоборот, кое в чем Мелли намного опережает меня.
— Например?
— Ты обязательно хочешь знать подробности?
— Нет. — Сузанна застонала. — Иначе мне будет еще хуже, чем уже есть.
Бен помолчал, потом сказал:
— Мне очень жаль, что ты узнала все таким образом. Мы хотели сами тебе рассказать. Правда, мы еще не решили, когда и как, но точно не так.
