– Ну, пожалуй, этим летом нам удалось удержаться на плаву.
При этом вид у нее был такой, что невольно возникал вопрос, что она имеет в виду: состояние финансов или же состояние души?
– Не понимаю я Фрэнсиса, – сказал Росс.
– Мы таковы, какими появились на свет. Похоже, Фрэнсис родился игроком. Если он не возьмется за ум, то промотает все наследство и умрет в нищете.
Росс подумал о том, что в каждой семье есть свои повесы и транжиры, причем все их странности и пороки передаются из поколения в поколение. Это было единственное разумное объяснение. Хотя Джошуа… Даже Джошуа, которому было не занимать эксцентричности и который не мог пропустить ни одной юбки, успокоился, когда повстречал любимую женщину, и хранил ей верность, пока она не ушла в мир иной.
– А где Фрэнсис чаще всего проводит время?
– По-прежнему у Уорлегганов. Раньше, до того как ставки стали слишком высоки, нам даже было там весело. После рождения Джеффри я бывала у них всего два раза. А теперь меня не приглашают.
– Но ты же…
– О да, конечно, если я попрошу, Фрэнсис возьмет меня с собой. Но он говорит, что теперь их собрания стали исключительно мужскими. Уверяет, что мне там не понравится.
Элизабет посмотрела на складки своего голубого платья. Это была новая Элизабет, которая говорила прямо и беспристрастно, словно болезненный опыт научил ее смотреть на жизнь со стороны.
– Росс.
– Да?
– Я думаю, ты все-таки мог бы помочь мне в одном деле, если бы захотел…
– Продолжай.
– О Фрэнсисе ходят разные слухи. Я понятия не имею, правдивы они или нет. Я могла бы расспросить Джорджа Уорлеггана, но по определенным причинам не стану это делать. Ты знаешь, я не хочу тебя принуждать, но я буду очень признательна, если ты выяснишь для меня правду.
Росс пристально посмотрел ей в глаза. Да, не стоило сюда приезжать. Напрасно он думал, что сможет беседовать с этой женщиной наедине и не вспомнит при этом о своих прежних чувствах.
– Я сделаю все, что в моих силах. Буду рад тебе помочь. Но, увы, я не вращаюсь в тех же кругах, что и Фрэнсис. Мои интересы…
– Это можно устроить.
Росс посмотрел Элизабет в глаза.
– Как?
– Я могу попросить Джорджа Уорлеггана, чтобы он пригласил тебя на одно из своих собраний. Ты нравишься Джорджу.
– А о какого рода слухах идет речь?
– Говорят, что якобы Фрэнсис встречается с какой-то женщиной. Уж не знаю, правда это или нет, но я определенно не могу вдруг заявиться на их вечеринку. Не могу же я… шпионить за мужем.
Росс колебался. Понимает ли Элизабет, о чем просит? Ведь она фактически отводила роль шпиона ему. И к чему это приведет? Как его вмешательство сможет укрепить брак, если фундамент этого брака уже дал трещину?
– Не торопись с ответом, Росс, – тихо сказала Элизабет. – Подумай. Я понимаю, что прошу слишком много.
Изменившаяся интонация собеседницы заставила Росса оглянуться. В гостиную вошел Фрэнсис. Росс подумал о том, что, если подолгу сидеть в этой комнате, можно научиться узнавать по звуку шагов всех обитателей дома.
– Беседуете тет-а-тет? – поинтересовался Фрэнсис, иронически приподняв одну бровь. – Росс, да у тебя, никак, даже нет выпивки? Плохие же мы хозяева. Позволь, я смешаю тебе эгг-ног[19], чтобы согреться в этот зимний холод.
– Росс рассказывал о том, как продвигаются дела у него на шахте, – сказала Элизабет.
– Господи помилуй! Что за разговоры в сочельник! – Фрэнсис занялся приготовлением коктейля. – Росс, приходи к нам в гости в январе… или в феврале и рассказывай на здоровье о своих делах. Но только не сегодня, умоляю. Не станем же мы убивать праздничный вечер, сверяя пробы руды на медь.
Росс заметил, что Фрэнсис уже выпил, хотя пьян еще не был.
Элизабет встала.
– Когда так долго не видишься с кузеном, бывает сложно найти общую тему для разговора, – любезно пояснила она. – И нам, Фрэнсис, совсем не помешало бы чуть больше думать о Грамблере. Я должна уложить Джеффри.
И с этими словами Элизабет покинула гостиную.
Фрэнсис принес напитки. Он был в темно-зеленом сюртуке с засаленными манжетами. Последнее было крайне нехарактерно для аккуратиста Фрэнсиса. Однако больше никаких признаков грехопадения Росс не заметил. Волосы тщательно причесаны, галстук повязан, манеры в высшей степени изящные. Вот только лицо слегка пополнело, отчего Фрэнсис казался старше своих лет, и взгляд у двоюродного брата стал каким-то рассеянным, словно глаза его не хотели ни на чем подолгу останавливаться.
– Элизабет слишком серьезно относится к жизни, – заметил Фрэнсис. – Уфф! Так бы отреагировал на ее речи мой старик.
– Что меня всегда в тебе восхищало, так это умение изящно выразить свою мысль, – ответил Росс.
Фрэнсис взглянул на него с улыбкой.
– Давай без обид. Мы слишком давно не виделись. Какой смысл захлебываться от желчи? Это не украсит наш мир. Если будем дуться друг на друга по любому поводу, только добавим дурной крови для пиявок. Вот, попробуй.
Росс попробовал предложенный коктейль. И сказал:
– У меня нет повода для обид. Прошлое осталось в прошлом, я вполне доволен своей жизнью.
– Еще бы! – Фрэнсис глянул на Росса поверх кружки. – Мне нравится твоя жена. Я еще по рассказам Верити понял, что она мне понравится. У нее походка – как у резвого жеребенка. И в конце концов, если у женщины добрый нрав, то так ли важно, где она родилась: в Виндзорском замке или на Стиппи-Стэппи-лэйн?
– У нас с тобой много общего, – заметил Росс.
– Когда-то я тоже так думал. – Фрэнсис немного помолчал и спросил: – Ты говоришь о чувствах или об обстоятельствах?
– О чувствах. Очевидно, что в обстоятельствах ты ушел далеко вперед. Этот дом и наследство наших предков. Жена, которую, если можно так выразиться, мы оба выбрали. Деньги, которые можно просаживать за карточным столом и на петушиных боях, сын и наследник…
– Перестань, – перебил его кузен, – или я сейчас расплачусь от зависти к собственной судьбе.
– Я и мысли не допускал, что все это может оказаться под угрозой.
Фрэнсис поморщился и опустил кружку.
– Да брось. Нет никакой угрозы. Люди в своем неведении любят судить других. Со стороны все воспринимается иначе…
– Вот как? Тогда просвети меня.
Фрэнсис несколько секунд молча смотрел на Росса.
– Хочешь, чтобы я в канун Рождества излил тебе душу? Поверь, все мои неприятности покажутся тебе самыми обыденными. С тем же успехом можно послушать, как тетушка Агата жалуется на больные почки. Допивай, дружище, лучше опрокинем еще по одной.
