Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
О том, какое значение «Поучение Мерикара» имеет для реконструкции истории Египта данного периода, было сказано выше. Однако не меньшей ценностью это произведение обладает и для истории литературы. В тексте говорится, насколько важны литературные упражнения для любого человека, в том числе царя: «Будь искусным в речах, и ты будешь силен; мощь царя – в его языке, речь сильнее любого оружия». К огромному сожалению, папирус, на котором записано это сочинение, находится в плохой степени сохранности, из-за чего некоторые фрагменты текста утеряны.
Отдельное место в египетской литературе занимает «Разговор разочарованного со своей душой», представляющий собой философское произведение. Его герой – человек, лишенный иллюзий, задумывающийся о необходимости положить конец жизни, которую он ненавидит. Сначала его душа восстает против такого решения, но затем соглашается. Этот трудный текст исполнен прекрасной меланхолии:
Кому мне открыться сегодня?
Не помнит былого никто.
Добра за добро не дождешься…
Кому мне открыться сегодня?
В сердцах воцарилась корысть.
Что толку – искать в них опоры?..
Кому мне открыться сегодня?
Нет справедливых,
Земля отдана криводушным.
Мне смерть представляется ныне
Исцеленьем больного,
Исходом из плена страданья.
Мне смерть представляется ныне
Благовонною миррой,
Сиденьем в тени паруса, полного ветром…
Мне смерть представляется ныне
Небес проясненьем,
Постижением истины скрытой[8].
Падение Древнего царства оказало довольно сильное влияние на религиозные представления. Наиболее значительной переменой стала «демократизация» заупокойного культа. «Тексты пирамид» предназначались только для царя. В нашем распоряжении нет источников, свидетельствующих о том, что другие египтяне рассчитывали проводить свою загробную жизнь в обществе бога Ра. На протяжении Первого переходного периода частные лица постепенно стали использовать царские привилегии. Сами «Тексты пирамид» начали записывать на стенках деревянных саркофагов, благодаря этому они получили название «Тексты саркофагов». В них все более важную роль играл культ Осириса.
Вторым последствием того, что царь перестал распространять свою власть на всю территорию страны, стал расцвет древних номовых культов. Этим объясняется появление в Египте Первого переходного периода большого количества божеств, неизвестных по источникам Древнего царства или считавшихся в ту эпоху малозначительными. В качестве примеров таких богов можно привести Упуата, которому стали широко поклоняться в Асьюте; Хнума, почитавшегося на Элефантине; а также фиванского Монту, который после того, как правители этого города одержали победу над гераклеопольскими царями, стал одним из величайших египетских богов. Изображавшийся в облике сокола, Монту стал в большей или меньшей степени отождествляться с Ра, хотя изначально считался богом-воином.
Однако наиболее почитавшимся божеством, которому на протяжении Первого переходного периода поклонялись на всей территории Египта, стал не какой-то местный божок, а Осирис, владыка загробного мира.
Культ Осириса засвидетельствован в Египте начиная с раннединастической эпохи. В сложных космогонических мифах периода Древнего царства они с Исидой упоминаются среди божественных пар, рожденных в начале мира. Сам факт того, что этот обожествленный герой был трагически убит и счастливо воскрес, автоматически сделал его повелителем царства мертвых. Именно в этом качестве ему уделена весьма важная роль в «Текстах пирамид». Однако, по мнению теологов из Мемфиса и Гелиополя, его значение было несравнимо с тем, которое имел Ра. К концу правления гераклеопольских царей Осирис постепенно стал одним из великих богов, и паломники начали отправляться не в Гелиополь, а в Абидос, где, как считалось, находилась основная гробница этого божества. Именно поэтому на территории священного участка было обнаружено бесчисленное множество стел. Абидос стал крупнейшим религиозным центром Египта, что объясняет ту ожесточенность, с которой гераклеопольские цари и правители Фив сражались за право владеть им.
Теперь Осирис стал играть ключевую роль в египетской религии, но это было бы невозможно без параллельного изменения представлений египтян о морали. Поскольку культ Осириса распространялся одновременно с идеями правосудия и сострадания, а также впервые был тесно связан с магическими представлениями, рост его популярности сопровождался развитием идей о том, что после смерти человека будут судить за все совершенное им при жизни. Конечно, уже в «Текстах пирамид» встречаются пассажи, где упоминается суд над умершим царем. Для того чтобы попасть на солнечную ладью, правитель должен быть чист, то есть совершить все необходимые магические ритуалы, направленные на очищение; ему следует быть справедливым (хотя этому слову придается в тексте скорее юридическое, а не моральное значение); наконец, он обязан быть совершенным, то есть его тело должно оставаться нетронутым. «Перевозчик», занимавшийся транспортировкой душ покойных через озеро, преграждающее вход в загробный мир, задает царю вопросы о его справедливости, чистоте и целостности. В теории умерший правитель не может переправиться на другой берег, если не даст на них верные ответы.
В Первый переходный период появилось представление о том, что перед судом предстанет не только царь. Давать ответ придется всем людям. Эта идея медленно выкристаллизовывалась до тех пор, пока египетские теологи не изобрели «суд мертвых», на котором председательствовал Осирис в качестве судьи, а боги – покровители номов помогали ему. Покойный, призванный на заседание суда, клал свое сердце на одну чашу весов. На второй чаше лежало перо, символ Маат, богини истины, правосудия и космического порядка. Секретарем суда был покровитель письма Тот. Вместе с Хором и Анубисом он (эти три бога в мифе об Осирисе названы его помощниками) проверял весы. Если их чаши были уравновешены, умершего называли «правогласным». В противном случае его бросали «пожирательнице», ужасному чудовищу с головой крокодила и телом гиппопотама, которую художники, делавшие иллюстрации к папирусам с заупокойными текстами, изображали сидящей позади весов с раздвинутыми челюстями, готовыми пожрать грешника.
Эпитет «правогласный», идущий после имени дарителя стелы, впервые появился в середине правления XI династии, уже после падения гераклеопольских царей. Однако, несомненно, идеи, которые были положены в основу этого понятия, были оформлены в период между концами царствования VI и X династий.
Для того чтобы стать «правогласным», египтянин при жизни должен был в первую очередь быть сострадательным. Именно поэтому на стелах встречаются многочисленные заверения, навевающие скуку на современного читателя: «Я давал хлеб голодному, воду жаждущему, одежду голому, я защищал вдов и сирот». Такое ответственное отношение к ближнему отразилось и в «Поучении Мерикара»: «Побуждай своим добрым нравом, чтобы вступались [за тебя]!.. На земле (скоротечно) проходит [жизнь], нет ей продленья, но (добрая) память на ней – это (вечная) юность… Твори маат, и ты будешь долго пребывать на земле. Утешь стенающего, не притесняй вдову, не прогоняй сына от имущества его отца». В формулах, встречающихся на этих стелах, эти советы получили свое дальнейшее распространение. В конце правления представителей XI и в царствование XII династии такие формулы стали общеупотребительными, однако идеи справедливости и гуманности, отразившиеся в них, встречаются во множестве письменных источников, датируемых Первым переходным периодом. Номарх Иераконполя Анхтифи в своей надписи хвастается тем, что во время голода кормил не только людей, живших в его номе, но и население соседних. Хети советует своему сыну быть справедливым не только в том, что мы упомянули выше.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
