К вечеру сосредоточение было в основном закончено и установлена связь с позиционными дивизиями. Определение районов занятия исходных позиций для запланированной операции оказалось относительно простым, так как эта местность была нам хорошо известна еще по октябрьским боям, а расположение позиций изменилось с тех пор лишь незначительно. Дивизия СС «Нордланд», занимавшая здесь позиции, до сих пор успешно отражала все атаки противника на этом участке фронта. И только последнему наступлению русских, проведенному несравненно более мощными силами, чем когда-либо прежде, она не смогла оказать достойного сопротивления. Измотанная в предыдущих боях и обескровленная ураганным артиллерийским огнем, продолжавшимся без перерыва несколько часов, она была отброшена назад и оказалась не в состоянии ни закрыть возникшие бреши, ни помешать прорыву вражеских танков в лесистую местность между поселками Пурмсати и Паплака. Сначала было запланировано задействовать только часть сил 14-й танковой дивизии, однако теперь стало очевидно, что этого будет явно недостаточно. Невзирая на то, что уже в первые сутки боя приходилось вводить в действие резервы, было решено сосредоточить для контратаки все подразделения дивизии. Наконец, дивизии был подчинен и 510-й тяжелый танковый батальон под командованием майора Гильберта, с которым 14-я танковая дивизия уже много раз и всегда успешно взаимодействовала.
После подготовительных разведывательных операций, которые привели на правом фланге участка даже к некоторому улучшению позиций, рано утром 25 января боевые группы начали широким фронтом наступление на восток, которое сначала развивалось довольно успешно. Передовые посты противника почти повсюду были смяты, прежде чем они вообще смогли оказать серьезное сопротивление. Точно так же были захвачены врасплох многие опорные пункты, расположенные в глубине района вклинения. Но зато теперь личный состав других очагов сопротивления был уже начеку, и их уже нельзя было захватить внезапной стремительной атакой. Поэтому впоследствии наши гренадеры повсюду встретили готового к бою противника, который ожесточенно защищался, встречая наших бойцов автоматным и минометным огнем. Вскоре русская артиллерия и реактивные установки залпового огня открыли бешеный заградительный огонь.
Приходилось в ожесточенной борьбе отвоевывать у неприятеля один бастион за другим, атака распалась на множество отдельных очагов боя и поэтому потеряла значительную часть своей ударной мощи. А поскольку продвижению вперед мешали большие сугробы и подразделения часто теряли связь друг с другом, то вскоре на многих участках атака окончательно захлебнулась. Вскоре негативно сказалось и отсутствие с нашей стороны артиллерийской поддержки, так как русские могли контролировать каждое наше движение со своих позиций на передних скатах господствующих высот. Наши станковые пулеметы, минометы и полевые орудия были не в состоянии подавить вражеские огневые точки и тяжелое оружие. Из-за неблагоприятных условий местности наши подразделения теряли драгоценное время на смену позиций и, кроме того, вскоре были вынуждены уделять главное внимание отражению ожесточенных контратак противника. И только после того, как в бой вступили танки, большинство из которых из-за болотистой местности и многочисленных водных преград не успевало следовать за пехотой, наши гренадеры смогли начать штурм высот.
На южном фланге уже в первой половине дня удалось снова завладеть нашим старым передним краем обороны шириной около четырех километров. Однако в центре и на северном фланге, как и прежде, неприятель продолжал оказывать ожесточенное сопротивление, и лишь шаг за шагом удавалось теснить его. Русские разместили сразу за высотами целую минометную бригаду, которая своим непрерывным огнем пыталась поддержать контратаку многочисленных бронетанковых групп. Тем не менее и на этом участке фронта наше наступление продолжало развиваться. Нашим гренадерам удалось своим огнем прижать советскую пехоту к земле и отсечь ее от танков. Тем временем наши танки принялись за «Шерманы», часть из которых они подбили, а остальные вынудили отступить. Отдельные бронемашины противника, которые под защитой густого кустарника и сосновых рощ, разбросанных по всему полю боя, прорвались на запад, пали жертвой фаустпатронов, которые умело применили отважные гренадеры.
К вечеру в общем и целом удалось восстановить прежний передний край обороны почти на всем его протяжении вплоть до северного участка и отразить все новые попытки вклинения. В течение ночи части 24-го полка СС и других подразделений дивизии СС «Нордланд» были сняты со своих тыловых рубежей и переведены на передовую. Теперь наконец удалось закрыть последние бреши и достаточными силами блокировать два глубоких изгиба линии фронта, грозившие превратиться в опасные плацдармы. В заключение вплотную к защищенным засекой позициям подразделений СС в лесу юго-восточнее Калети были размещены: справа саперный батальон с подчиненной ему саперной ротой, в центре главные силы 103-го панцер-гренадерского полка, а на севере с примыканием фланга к группировке войск СС в районе Пурмсати 108-й панцер-гренадерский полк и разведывательный батальон. Танки, занимавшие позиции у дорог и на опушке леса, обеспечивали охрану западнее этого рубежа. Зенитно-артиллерийский дивизион разместил по одной своей батарее юго-восточнее Калети, восточнее Калвини и в районе Пурмсати — Паплака.
Дивизионная сводка о первых сутках боя содержит убедительные цифры, свидетельствующие о достигнутом успехе: было подбито 63 вражеских танка, из них 11 бронемашин подожгли фаустпатронами наши отважные гренадеры. Кроме того, удалось захватить в качестве трофеев большое число противотанковых пушек, минометов и ручного огнестрельного оружия. Саперы вывезли с нейтральной полосы два исправных «Шермана» и переправили их через наши линии траншей. Наряду с этим были достигнуты и такие успехи, которые невозможно выразить цифрами. Красная пехота — и без того не очень хорошо обученная — потерпела тяжелое поражение, и ее наступательный порыв явно пошел на убыль. Несмотря на достаточную поддержку со стороны артиллерии и реактивных установок залпового огня, она с большим трудом справлялась даже с оборонительными функциями. Они окончательно утратили доверие к американским «Шерманам», которые показали, что не способны противостоять ни «Тиграм», ни «Пантерам», ни более слабым танкам Pz. IV и штурмовым орудиям. Даже русские экипажи американских танков стали вести себя осторожнее. Они медлили там, где нужно было стремительно наступать, и неоднократно было замечено, что русские танкисты частенько старались избегать борьбы один на один, даже если находились в численном большинстве.
Складывалось впечатление, что 14-я танковая дивизия была для них тем противником, который оказался им не по зубам. Утром 25 января еще в то время, когда наступление русских развивалось довольно успешно, была перехвачена радиограмма, которая звучала почти как крик о помощи одного из командиров, попавшего со своим подразделением в трудное положение: «Пришлите танки и противотанковые пушки! Мы залегли! Нас атакует 14-я!» Мы не знаем, какой ответ получил этот красный командир. Но одно было очевидно: отныне наступательная мощь русских будет повышаться только введением в действие свежих пехотных подразделений, и весь их оперативный резерв танков и тяжелого оружия уже брошен в бой. Одновременно возросла и боевая активность авиации противника, чему благоприятствовала и ясная солнечная погода.
