— Диди, это правда.
Она рывком повернулась к Дункану:
— Да как ты смеешь…
— Сядь.
— Она…
— Сядь! — Он подождал, пока та сядет. Диди замолчала, но все еще кипела от возмущения. — В ту ночь Троттер проник в их дом не для того, чтобы его ограбить. Он пришел убить Элизу. Его для этого нанял судья.
Диди в тревоге посмотрела на Дункана, потом на Элизу и опять на Дункана.
Он воспользовался паузой и пояснил:
— Помнишь вечером в «У Смитти» я рассказал тебе, что Элиза приходила ко мне и рассказала историю, в которую я не поверил?
— Это она и есть? — недоверчиво спросила Диди. — История о том, как судья нанимает Троттера, чтобы убить свою обожаемую красавицу-жену, его гордость? Сколько раз она у тебя отсосала, прежде чем ты в это поверил?
Он почувствовал, что Элиза вспыхнула от гнева, но не сводил с Диди глаз. С необыкновенным для себя самообладанием, которого напарница не заслужила, он сказал:
— Ты хочешь дослушать до конца или нет? Если да, то извинись перед Элизой. Если нет — выход вон там, а я найду себе нового напарника.
— Напарника? Если ты с ней свяжешься, скажи спасибо, если тебя не выгонят с работы.
Он встал.
— Можешь выметаться.
— Ладно, ладно, — сказала Диди. — Я хочу дослушать до конца.
Он посмотрел на нее в упор, напомнив про условие. Она вздохнула и пробормотала извинение.
Дункан снова сел на место и продолжил. Примерно через полчаса с помощью Элизы он все объяснил. Диди часто прерывала рассказ вопросами. Для Дункана они не были неожиданными — эти же вопросы он уже задавал самому себе.
— А кто та женщина в морге?
— Наверное, Люсиль Джоунз, — ответил он. — Она была примерно того же роста и телосложения. Их словесные описания были бы похожи. Савичу было необходимо от нее избавиться. Лэрду было необходимо тело, чтобы дело закрыли. Савич рассказал Лэрду о характерной родинке. Атому оставалось только притвориться, будто он ее узнал. Никто бы не смог его уличить.
«Кроме тебя», — было написано на лице у Диди. Но вслух она ничего не сказала.
— Через несколько дней после исчезновения Элизы, когда ее тело так и не всплыло, судья Лэрд и Савич занервничали. Савич решил, что все удачно складывается. У него есть женщина, убив которую он решит сразу две проблемы. Он утопил Люсиль Джоунз в реке, наверное, привязал к какому-нибудь грузу, чтобы ее нашли только через несколько дней. Он рассчитал, что, когда тело выловят, оно будет в таком состоянии, что опознать его будет возможно только по родинке и записям зубной формы.
— ДНК.
— Может, он сохранил прядь волос, чтобы Като Лэрд передал ее Дотану под видом волос с расчески Элизы. В тот вечер Элиза уехала, оставив дома все драгоценности, избавив их от еще одной головной боли.
— А одежда?
— На Элизе были топ и юбка, которые судья сам купил для нее в тот вечер. Они приобрели такие же. Может, даже велели Люсиль Джоунз самой их купить.
— Ну а если бы Наполи на самом деле столкнул Элизу в реку или она сама в нее прыгнула? Неужели они не боялись, что всплывут оба тела?
— Лэрд бы опознал то, что всплыло первым, чтобы мы закрыли дело. Тогда второе тело посчитали бы принадлежащим проститутке и наркоманке Люсиль Джоунз. Или Элиза просто стала бы очередной неопознанной утопленницей. В любом случае Элизу Лэрд, жену судьи, уже никто бы не искал. Она была бы мертва, опознана мужем, поддержанным в этом записями зубной формы, и, скорее всего, кремирована.
Подперев щеку изнутри языком, Диди по очереди смотрела то на Дункана, то на Элизу, пытаясь осознать свалившиеся на нее факты и версии. Наконец задержала взгляд на Элизе и сказала:
— Ты вышла за него замуж в надежде найти доказательства, чтобы подать на них в суд и покончить с судьей и Савичем. Так, если кратко?
— Да.
— Так где же доказательства?
— Если бы я нашла хоть что-то, Като уже сидел бы в тюрьме. Мне ничего не удалось отыскать.
Диди недоверчиво посмотрела на нее:
— Ты хочешь сказать, что за три года своего брака не нашла ни клочка бумаги, не записала ни одного разговора, ничего?
— Если бы я что-то обнаружила, я бы ушла от него.
— Ну конечно, из этого мерзкого дворца, в котором он тебя поселил. Отлично понимаю, почему тебе невыносимо там жилось.
Элиза поднялась со скамеечки возле пианино, на которой сидела, и наклонилась над Диди.
— Я ненавижу Като Лэрда. Он приказал убить моего брата и сделал это так легко, словно муху прихлопнул. А мне приходилось спать с ним. Делать вид, что я его люблю. Несколько лет. — Ее голос сорвался. — Я делала это только ради того, чтобы в конце концов Като пришлось заплатить.
— Ладно, ладно, я поняла, — сказала Диди. — Еще один вопрос. Зачем твой муж связался с Наполи? Если уж он настолько брезглив, чтобы убить тебя самому, почему не поручил это дело своему дружку Савичу?
— Я об этом думал, — сказал Дункан. — Савич, конечно, сделал бы все быстро и надежно. Но тогда на сцену немедленно вылез бы Мейер Наполи и про снимки Элизы с Савичем узнали бы все журналисты Восточного побережья. Он бы рассказал и про ее отношения с Коулманом Гриэром, и про то, как Като нанял его, чтобы следить. Като пришлось бы тогда отвечать на множество вопросов. И Савичу тоже. Но, задействовав Наполи, сам Като выбрал для себя роль уязвленного мужа. Так он избавился бы и от Элизы, и от своего шантажиста.
Диди встала и потерла лоб.
— Ладно, теперь я представляю всю картину целиком. И что мы будем с ней делать?
Дункан кивнул на Элизу:
— У нас есть свидетель убийства Наполи.
— Дункан, вернись на землю. Ее не станут считать надежным свидетелем.
— У нас есть квитанция на конверт, который Наполи отправил Савичу. Это прямая связь.
— Но это не значит, что Савич был той ночью на мосту. А на судью у нас и того меньше. На самом деле у нас никаких доказательств его вины или мошенничества, кроме неверно опознанного тела. А это можно отнести насчет затуманенного горем сознания и путаницы с документами в регистратуре дантиста. — Повернувшись к Элизе, она спросила: — Сколько ты собираешься оставаться мертвой?
— Пока не подойдет выгодный момент воскреснуть.
— А между тем ты будешь сидеть здесь и изображать добропорядочного семьянина?
Ее тон задел Дункана, но он решил не связываться, чтобы не терять времени и сил.
— Мы с Элизой сочинили не меньше десятка планов действий и все отвергли.
— Ты обсуждал с ней полицейский план действий? Элиза не подхватила брошенной перчатки и сказала:
