— Твоя машина! — возмутилась Милли, когда Ллойд и Джуди вышли ей на встречу.
— Знаю. Раньше меня никогда не называли шлюхой, — усмехнулся Ллойд, воспринимая ситуацию в своей обычной беспечной манере. — Боюсь, обо мне пойдет дурная слава.
Его славная, красная «ауди», припаркованная около дома, была эффектно расписана граффити — особенно выделялись слова «ШЛЮХА», «ПОТАСКУХА», «ПРОСТИТУТКА».
— Сегодня утром твой отец поленился идти до пляжа пешком, поэтому мы поехали в моей машине, — объяснила Джуди. — Когда отъезжали, мы видели женщину в сером «рено». Вероятно, она решила, что машина Ллойда принадлежит Адель.
— Сильвия сначала проделала это, а потом позвонила в дверь. Черт, наверное, мама в ужасном состоянии.
— Когда мы вернулись, она отмывалась в душе уже добрых сорок минут. Эти чернила непросто оттереть. Не представляю, что подумают о твоей матери пассажиры лондонского поезда. — Ллойд очень старался сохранять серьезное лицо. — Сегодня самый жаркий день в году, а она упакована, как пчеловод... черная вуаль, длинные перчатки и шляпа величиной с сомбреро.
— Это все я виновата, — сокрушалась Милли. — Если бы я не спала сегодня утром, когда приезжала Сильвия, я бы никогда не дала ей ваш адрес.
— Пожалуйста, только послушай, что ты говоришь! — Ллойд неодобрительно потряс головой. — В первую очередь виновата твоя мать — это она связалась с женатым мужчиной.
— И что теперь будет? У них все кончено?
— Она говорила с Тимом Флитвудом перед отъездом, — беззаботно сказала Джуди. — Зачитала ему расписание поездов и решительно заявила, что у него есть двадцать четыре часа, чтобы уйти от Сильвии и поехать вслед за ней в Лондон.
Милли широко раскрыла глаза.
— Черт, думаете, он это сделает?
— Ну, мы слышали только то, что говорила Адель, — пожала плечами Джуди. — Но должна сказать, у нее был тон матери, приказывающей подростку прибраться в комнате.
— Я все еще не могу поверить, — удивлялась Милли, протирая солнечные очки подолом своей юбки в горошек. — Нашла с кем закрутить роман. Как ему удавалось так надолго убегать от Сильвии, чтобы встречаться с мамой? Я считала, что Сильвия установила на нем электронный датчик.
— Он записался на вечерние курсы, — сказала Джуди. — Адель мне объяснила, когда паковала вещи.
— И Сильвия не записалась вместе с ним? — Это было поразительно. Каждый год они записывались на какие-нибудь курсы и всегда ходили парой.
— Он записался в мужскую дискуссионную группу «Роль мужчины в двадцать первом веке; исследование подавленных эмоций». — Джуди героически сдерживала смех. — Очевидно, он заявил Сильвии, что хочет раскрыть свое внутреннее «я». И это сработало, но на прошлой неделе Сильвия во всем разобралась. Она явилась в Общественный центр, когда группа уже расходилась, и выяснила, что Тим не удосужился посетить ни одного занятия.
Милли все еще считала, что во всем этом есть и ее вина. Она наблюдала, как ее отец лизнул указательный палец и попытался оттереть с капота своей машины выполненное несмываемым фломастером граффити.
Надписи не стирались.
— Ты вызовешь полицию?
— Чтобы бедную женщину арестовали за нанесение материального урона машине? — Ллойд рассмеялся. — Не вижу в этом особой необходимости.
Милли кивнула на граффити — это были не те надписи, которыми хочется похвалиться, разъезжая по Корнуоллу.
— Машину придется перекрасить. Это будет стоить денег.
— Дорогая, взгляни на все с моей точки зрения. — Ллойд ласково обнял ее за плечи. — Благодаря Сильвии Флитвуд моя бывшая жена в два счета собралась и уехала, вернулась обратно в Лондон. Сильвия добилась того, о чем я молился. Она вынула занозу из моей задницы. — Вокруг его серых глаз собрались морщинки, он понизил голос и признался: — Дорогая, перекрасить машину — это значит заплатить небольшую цену, поверь мне. Эта женщина оказала мне огромную услугу. Вообще-то мне следует послать ей красные розы и ящик шампанского.
ГЛАВА 51
Когда на следующее утро зазвонил телефон, Милли была на кухне, а Нэт обучал ее готовить омлет-суфле.
— ... а затем смешиваешь яичные белки со взбитыми желтками с помощью металлической вилки — нет-нет, деревянной...
— Милли, это тебя. — В дверях с недовольным выражением на лице появилась Эстер. — Какой-то француз с красивым голосом утверждает, что это «ошен важно».
— Простите. — Нэт сделал вид, что расстроен. — Что более «ошен важно»: какой-то француз с красивым голосом или мой мастер-класс по приготовлению омлета?
— Глупый вопрос. — Милли быстро схватила телефон. — Алло?
— А, мадмуазель, бон суар. Возможно, ви змоглии би сообщиить вашей ошаровательной подруге, что у меня не только кразиивий голос, но и зам я очень кразиивий.
О! Сердце Милли забилось в груди, как выброшенная на берег пикша. Отличный финал для книги.
— Он говорит, что рядом с ним Дэвид Джинола выглядит как Квазимодо, — сообщила она Эстер, не прикрывая трубку. — Впрочем, это только его слова. Может, он сам похож на старшего брата Квазимодо.
— Дело в том, что мне нужна помощь с кроззвордом, — сказал Хью. — Шезднадцать по гориизонтали, два злова, четиире и три букви, «положение вне игрии».
— Знаете, что я думаю? — спросила Милли. — Я считаю, все мужчины должны разговаривать с французским акцентом. Это должно быть обязательным. — Дрожа от радости, она добавила: — «Тайм аут».
— Эй, экселант, мерси боку, мадмуазель. Вообще-то, — Хью перешел на нормальную речь, — я звоню, потому что...
— Можешь не говорить, тебе ужасно интересно узнать, что я сказала матери. — Зажав беспроводной телефон в кулаке, Милли устремилась мимо Нэта прочь из кухни. В гостиной она изложила Хью, что произошло.
— Вот такие дела, — закончила она через несколько минут. — Мама вернулась в Лондон и теперь старательно трет лицо разными чистящими и моющими средствами. Мой папа празднует. А мамин любовник решил не ехать к ней, потому что он — вялый салат и никогда не бросит свою жену.
В этот момент в кухне раздался визг, а за ним последовало хихиканье:
— Извини мою соседку по квартире, — вздохнула Милли. — Похоже, она там развлекается. Снова.
— Как у них идут дела?
— О, они до противного счастливы, похожи на пару молодоженов. Я, конечно, рада за них, но...
— Все еще думаешь о переезде?
А что? Хочешь предложить мне переехать к тебе? Правда? Ух ты, это было бы здорово!
Милли благоразумно оставила эти шаловливые фантазии при себе:
— Возможно. Это самое разумное.
— Где же ты хочешь поселиться? — спросил Хью.
Ха, значит, не с тобой, верно?
