Он вошел в воду только с мечом на поясе и со шлемом на голове. Когда вода дошла ему до живота, он остановился.
— Холодная? — спросил Грегнир.
— По сравнению с Эйта-фьордом просто баня, — сказал Болли, уходя дальше.
Беатрис загнали в озеро древком топора, остальные викинги полезли следом. Вода была обжигающе холодная, и она вскрикнула, но Може подтолкнул ее в спину.
Там, где своды пещеры смыкались с поверхностью воды, Болли Болисон развернулся.
— Здесь?
— Волкодлак нырнул немного левее.
— Что ж, парни, пожелайте мне удачи, — сказал Болли Болисон.
Он сделал три глубоких вдоха и нырнул. Довольно долго ничего не происходило. А затем...
— Он дергает за веревку, — сказал Грегнир. — Он прошел!
— Девушка идет первой, — приказала женщина, которую называли валой. — Голову защитит шлем, а ты постарайся лечь на спину и отталкиваться от потолка руками. Когда воздуха в легких не останется, делать это будет легче, но ты все равно мне не поверишь. Так что увидишь сама.
На середине веревки сделали петлю, чтобы привязать Беатрис за руки, Грегнир схватил конец, не позволяя веревке уйти под воду.
— Если я потеряю ребенка, я тоже умру, и все ваши старания ни к чему не приведут!
— Ты не потеряешь ребенка, — заверила вала. — Твоя судьба выше этого.
Где-то в пещерах, ближе к поверхности земли зазвучал вой, леденящий воздух.
— Быстрее! — сказала вала.
Беатрис развернулась к Може.
— Значит, ты пришел сюда, чтобы найти моего мужа, — сказала она.
— Да, госпожа.
— Что ж, и я тоже.
Один из викингов дважды сильно дернул за веревку, сообщая Болли Болисону, что на этой стороне все готовы, Беатрис вдохнула побольше воздуха, и ее затянуло под воду. Холод на какой-то миг заставил ее позабыть все страхи, ей показалось, что голову и грудь обмотали полосой ледяной стали. Думать о чем-либо было попросту невозможно. Неожиданно тащить ее перестали, и веревка провисла. Она хотела закричать, но вода тут же запустила ей в горло свои ледяные пальцы, душа ее, замораживая все звуки, и Беатрис провалилась в черноту.
Глава сорок девятая
Смерть от воды
Луис слушал, как бормочет мальчишка. Он настоящий безумец, не сомневался ученый. Они с волкодлаком сначала подумали, что это Може, поэтому быстро спрятались в боковом коридоре, загасив лампу. Теперь ориентиром им служила только другая лампа и светящиеся камни.
Это оказался не Може, а мальчик, который прохаживался по пещере, как будто вышел прогуляться в солнечный денек. На ходу он бормотал что-то себе под нос на своем родном языке.
— Расскажите мне еще что-нибудь из ваших историй. Только не забегайте вперед. Как мне победить этого волка? Не драться? Но я же воин, я должен драться. — Он рассердился. — Я бежал от него на речном берегу, потому что у меня не было подходящего оружия, чтобы сражаться с волком. Дайте мне копье, острое и смертоносное, дайте мне меч или молот, чтобы сокрушить его. Я напою его кровью, и это будет его собственная кровь! Вот, волк, здесь я принесу тебя в жертву тебе. Посмотрим, как ты утолишь голод собственной плотью. Не бегите от меня, друзья, вернитесь, дайте снова коснуться вас. Оправьте меня снова в то место, и я сражусь с ним. В тот раз он застал меня врасплох. Я не трус. Не смейте считать меня трусом. Моя судьба — гибель в бою. Я сам смерть. Разве вы не видите, скольких я сделал мертвецами ради вас? Я оставил вам целый мертвый город. Вернитесь. Эй вы, горящие буквы, вернитесь ко мне. Я выстрою вам дом из костей. Чу, что это и кто здесь?
Луис услышал другой голос, проговоривший по-гречески:
— Помоги мне!
Он поглядел на волкодлака, едва различимого в сумраке. Волкодлак сжал руку Луиса, и чтобы удержать, и чтобы, как понял Луис, немного подбодрить.
— Вот Один! — прошептал Элиф. — Это же он был в палатке с головой мятежника в ногах!
— И ты пойдешь к нему, чтобы умереть? — Луису вовсе этого не хотелось. Человек-волк был его единственным защитником.
— Ему нужен меч.
Снова зазвучали голоса, на этот раз оба говорили по- гречески.
— Это озеро утопленников. Оно шепчет мне. — Это, как понял Луис, сказал мальчик.
— Спаси себя и меня. Это она призвала нас сюда. — Этот голос звучал как-то сдавленно.
— Зачем?
— Чтобы мы умерли. В этих пещерах обитает безумный призрак, он жаждет твоей крови. — Эти слова сопровождались кашлем и хрипом.
— Я мужчина, а не мальчик. Я не трус, я встречусь с призраком лицом к лицу. Кажется, я прославленный истребитель призраков и бог смерти. Посиди-ка в воде еще немного, господин, мне приятно видеть тебя там.
— Разве ты не чувствуешь? Разве не понимаешь? Ты принес с собой руны. Ты убийца, это правда, но ты и частица мертвого бога. Она получит нас обоих. Руны бегут от тебя. Неужели ты не замечаешь? Я это ясно вижу.
— Я получу еще больше этих забавных штучек. Пока я не до конца понял, в чем их польза, однако они переносят меня в одно место, где я могу задувать огни человеческих жизней. Несите меня туда, руны.
— Дай мне выйти из воды, я замерзаю. Выпусти меня.
— Прошу тебя, господин, посиди там еще немного.
— Сколько тебе лет, мальчик?
— Пятнадцать, то есть так говорил мой отец. При рождении я убил свою мать.
— И ты все еще мальчик. Ты что, скопец?
— Ни один человек на свете не посмел бы меня оскопить!
— В таком случае ты остался таким благодаря большой удаче или же заклятию. Вслушайся в свой голос. Ты меняешься. Ни один мужчина не может обуздать руны, только не мужчина.
— А ты храбрец, если говоришь мне такое. Я могу их обуздать, и это правда.
— Она тебя убьет. Она убьет меня. Смерть уже здесь. И говорит с нею. Разве ты не слышишь, как они перешептываются?
— Я слышу только, как ты хнычешь.
Они продолжали препираться, и волкодлак спросил Луиса едва слышно:
— Кто это?
— Который?
— Тот, что сидит в воде.
— Это начальник священных покоев. А мальчика зовут Змееглаз. Он из варягов.
— Ты его знаешь?
— Он приходил ко мне, чтобы избавиться от заклятия.
— Какого заклятия?
— Он сказал, что не может убивать.
— И что ты для него сделал?
— Да ничего. Велел принять Христа и оставить свои языческие привычки.
В затопленном тоннеле раздался плеск. Луис с такой силой сжал рукоять ножа, что испугался, как бы она не сломалась.
