– О да, вид просто замечательный, правда?Говорю вам, если люди из Ганнибала, штат Миссури, этого не понимают, значит, имздорово не повезло в этой жизни.
Она рассмеялась.
– Им не повезло, – согласилась она.
Они подъехали ближе. Толпы людей. Огромноескопление автомобилей и экипажей. Женщины в легких платьях, таких же, как еесобственное, с перетянутыми талиями. Мужчины в соломенных шляпах, таких же, каку американца. И множество арабов на верблюдах; на руках у арабов висят нитки дешевыхбус.
Она улыбнулась. В ее времена они продавализдесь дешевые бусы заезжим римлянам. Они катали приезжих на верблюдах. И теперьделают то же самое.
Она затаила дыхание: над ней возвышаласьгигантская гробница царя Хуфу. Когда это было? Совсем маленькой девочкой онаприезжала сюда и любовалась этим грандиозным сооружением, построенным изквадратных плит. Приезжала и позже, с Рамзесом, холодной ночью; одетая в темныйбалахон, как простолюдинка, она ехала с ним на лошади по той же самой дороге.
Рамзес! Нет, с ним связано что-то ужасное, ненадо вспоминать. Над ней полощутся темные воды. Она бежит за ним, а онотворачивается и уходит прочь.
Автомобиль американца затормозил иостановился.
– Пойдемте, маленькая леди. Давайтевыйдем наружу и поглазеем на седьмое чудо света.
Она улыбнулась круглолицему американцу: он былтак ласков с нею.
– О'кей! Отлично! – сказала она и,не дождавшись, пока он подаст руку, выпрыгнула из автомобиля.
Его тело оказалось совсем близко. Курносый носсморщился – так широко он улыбнулся. Сладкие юные губы. Неожиданно для самойсебя она поцеловала его. Она стояла на цыпочках и прижималась к нему. Гм-м…Нежный и молоденький, совсем как тот. Удивлен.
– Да вы просто очаровашка, – сказаламериканец ей на ухо. Казалось, он не знает, что делать дальше. Ладно, она емупокажет. Она взяла его за руку, и они пошли по утоптанному песку к пирамидам.
– Посмотрите! – сказала она,указывая на дворец, который стоял справа.
– А, это «Мэна-хаус», – сказалон. – Тоже неплохой отель. Конечно, не то что «Шеферд», но тоже ничего.Если хотите, чуть позже мы можем там перекусить.
– Я пробовал бороться с ними, –сказал Рамзес. – Но это оказалось невозможно: их было слишком много. Ониотвезли меня в тюрьму. Мне требовалось время, чтобы затянулись раны. Толькочерез полчаса я смог сбежать.
Молчание.
Джулия зарылась лицом в носовой платок.
– Сир, – тихо проговорилСамир, – вы знали, что этот эликсир способен произвести такой эффект?
– Да, Самир. Знал, хотя никогда раньше непроделывал таких экспериментов.
– Значит, это был человечный поступок. Нибольше и ни меньше.
– Но, Самир, за многие века я совершилмного ошибок. Я знал, как опасен этот эликсир. А теперь и ты узнаешь об этойопасности. Вы должны знать все, если хотите мне помочь. Это существо, эту безумнуюженщину, которую я вернул к жизни, невозможно убить.
– Наверняка есть какой-то способ, –возразил Самир.
– Нет, я узнал это методом проб и ошибок.И ваши современные книги по биологии убедили меня в моей правоте. Стоитнапитать клетки этим эликсиром, как они уже живут сами по себе, постояннообновляясь. Растительные, животные, человеческие – не имеет значения.
– Не старея, не изнашиваясь, –пробормотала Джулия. Теперь она немного успокоилась и могла говорить.
– Верно. Одна чаша этого зелья сделаламеня бессмертным. Не больше, чем содержится в пузырьке. Я буду вечно молодым. Яне нуждаюсь в пище, хотя чувствую постоянный голод. Я не нуждаюсь в сне, хотямогу насладиться им. Меня мучает постоянная жажда… любви.
– А эта женщина – она ведь не получилаполной дозы?
– Нет, к тому же ее тело было слишкомповреждено. Понимаете, в этом-то и заключается моя глупая ошибка. Тело несохранилось полностью! Больную или здоровую, ее теперь не остановишь. Я понялэто, когда она шла ко мне по коридору.
– Ты не учитываешь возможностейсовременной науки, – сказала Джулия, медленно протирая глаза. –Наверняка есть способ остановить процесс.
– С другой стороны, если бы вы дали ейполную дозу, как задумал граф…
– Это безумие, – вмешаласьДжулия. – Не стоит даже говорить об этом. Тогда она станет еще сильнее.
– Послушайте меня, – сказалРамзес. – Клеопатра – это всего лишь часть трагедии. Теперь и графопределенно знает мой секрет. Опасен сам эликсир; он более опасен, чем выдумаете.
– Ну да, люди захотят егопопробовать, – кивнула Джулия. – Люди пойдут на все, чтобы получитьего. Но Эллиота можно уговорить, а Генри болван.
– Но и это еще не все. Мы говорим охимическом веществе, которое изменяет саму субстанцию того, с чемсоприкасается. – Рамзес немного помолчал, потом продолжил: – Многиестолетия назад, когда я еще был Рамзесом, правителем этой страны, я мечтал отом, чтобы с помощью этого эликсира облегчить людям жизнь. Я мечтал о вечнойпище и вечной влаге. Тогда мы смогли бы забыть о голоде. Я мечтал о пшенице,которая после уборки урожая тут же вырастала бы заново. О фруктовых деревьях,которые бы плодоносили постоянно. Знаете, что из этого вышло?
Пораженные, они молча смотрели на него.
– Мой народ, мои люди не смоглипереварить эту бессмертную еду. Она так и осталась в их желудках. Они умирали встрашных мучениях, будто наелись песка.
– О боже, – прошепталаДжулия. – Хотя это вполне объяснимо. Ну конечно!
– А когда я попробовал сжечь поля, забитьбессмертный молочный скот и птицу, я увидел, как сожженная пшеница возрождаетсяк жизни, стоило солнечным лучам осветить ее. Я увидел, как поднималисьобугленные стебли и безголовые скелеты. Наконец я сбросил все это в море,придавив камнями к самому дну. Там это все наверняка и лежит до сих пор – вцелости и сохранности.
Содрогнувшись, Самир обхватил плечи руками,словно ему стало вдруг холодно.
Джулия пристально смотрела на Рамзеса.
– Значит, ты хочешь сказать, что, еслиэто сокровище попадет в плохие руки, вся земля может стать бессмертной?
– Все люди, – печально ответилРамзес. – А ведь мы, бессмертные, чувствуем такой же голод, что и вы. Мывытесним всех, мы отнимем все!
