Но Стефан об этом еще не знал.
Я ждала долго. Он рылся в моей комнате почти целый час. Примерно в половине пятого вернулся назад и снова уселся в машину.
Не знаю, что он там делал. Может, собирался уехать в город?
Это могло спасти его никчемную жизнь.
Однако не уехал. Терпению богов настал предел, и они судили иначе.
Стефан просидел в машине минут пять. Я видела, как в лобовом стекле тускло светился оранжево-красный огонек.
«Курит, – подумала я, и ощутила злорадную мстительную радость. – Нервничает. Еще бы!»
Докурив сигарету, Стефан вылез из машины и пошел в дом. Черт, как же я не обратила внимания на то, что его перчатки остались лежать в салоне!
Впрочем, поздно об этом сожалеть.
Как только он направился к дому, я немедленно выскользнула в коридор и открыла его спальню ключом, который мне сделал отец убитой Ольги.
Он хотел помочь мне чем-то большим, но я отклонила его готовность.
Он был слишком убит и раздавлен, чтобы сохранять хладнокровие в таком деле. Но сама мысль о том, что дочь будет отомщена, как ни высокопарно это звучит, его странным образом реанимировала. Честно говоря, я даже испугалась лихорадочному подъему чувств, который им овладел.
Он был непредсказуем и мог скорее навредить мне, чем помочь. Поэтому от всех предложенных мне вариантов помощи я отказалась.
Но ключ он сделал отличный, и замок в спальне Стефана, который я накануне смазала маслом, повернулся без единого звука.
Я так же бесшумно закрыла дверь с обратной стороны и спряталась за гардеробом, стоявшим у правой стены.
Наверное, я представляла собой смехотворное зрелище. Представьте себе женщину, одетую в шелковую ночную рубашку, еле-еле достающую до колен, и огромных кожаных перчатках!
А в руках у этой женщины пистолетик…
Смешно? Нет?
Вот и Стефан почему-то не рассмеялся.
Он вошел в комнату и тут же запер ее изнутри. Я не знаю, кого он там боялся.
Возможно, меня.
Я уверена, что он вспомнил Димку в тот момент, когда обнимал меня своими грязными лапами в коридоре. Ведь у нас с ним одинаковые глаза.
То есть совершенно одинаковые.
Надеюсь, они преследовали Стефана той ночью в непрерывных кошмарах.
Свет включать он не стал. Пальто, как правильно заметил Саша, осталось лежать внизу, в холле. Стефан подошел к кровати и наклонился над ней, собираясь содрать покрывало.
В этот момент я бесшумно шагнула вперед и приставила пистолет к его голове.
Да, наверное, Саша был прав. Я уже тогда знала, что убью его. Что просто не смогу отказать себе в этом удовольствии.
– Двинешься, убью, – сказала я тихо, и он послушно замер в полусогнутой раболепной позе.
Наверное, пытался сообразить, кто же это до него добрался?
– Где Димка? – спросила я.
Он молчал.
– Где ты его закопал? – уточнила я.
Молчание.
– В лесу? – спросила я.
Он разжал губы и хрипло ответил:
– Да.
– Справа или слева от дороги? – спросила я. – Если двигаться к аэропорту…
И тут он сделал короткое, почти неуловимое движение, пытаясь отклонить голову.
Напрасно.
Мои нервы были так напряжены, что я даже не заметила, как спустила курок.
Самое противное то, что никаких чувств я при этом не испытывала. Все произошло слишком быстро, чтобы принести мне удовлетворение.
Просто дернулся мой указательный палец.
Вслед за ним дернулась голова Стефана, и он упал на колени. А его голова улеглась на покрывало.
Нужно было действовать быстро, и я не дала себе времени на сопли.
Открутила глушитель, приоткрыла окно и положила глушитель на подоконник. Глушитель был горячий, а это не входило в мои планы.
После этого я подняла голову Стефана и, придерживая ее коленями, перестелила покрывало. Пятно с кровью оказалось на противоположной стороне кровати.
Я с трудом подхватила тяжелое безвольное тело. Голова Стефана болталась прямо на моем плече, но крови из раны вытекло немного.
Я уложила Стефана на кровать и сбегала вниз за пальто. Вернулась в комнату и долго, непозволительно долго, пыталась напялить пальто на неповоротливое тело мертвеца.
Честно говоря, я даже плохо помню, как все это происходило.
Единственное слово, бившееся в моем мозгу, было слово «быстрей»!
Тем не менее, я сумела взять себя в руки.
Обрядила Стефана перед его последним парадом, аккуратно уложила его тело на кровать, даже подумала о том, что колени должны быть согнуты по месту сгиба матраса.
Иначе будет заметно, что его на кровать втащили.
Я положила его так, чтобы кроваво-черная дырка на виске точно совпала с кровавым пятном на плотном покрывале.
А вот с правой рукой прокололась. Забыла, что выстрелила в Стефана, когда она стоял, а не тогда, когда он лежал. Вот и согнула правую руку, поднеся ее прямо к виску.
И даже была горда собой.
Впрочем, если учесть, что это мое дебютное убийство, проколы, я думаю, простительны.
Саша тронул меня за руку, и я очнулась.
– Что? – спросила я.
– Как это было? – спросил он.
И в этот момент я поняла, что никогда не смогу рассказать ему то, что только что рассказала вам.
Не знаю почему.
Не смогу, и все.
– Я спросила, где он закопал Димку, – сухо сказала я.
– А он?
– А он дернулся.
Саша откинулся на спинку дивана.
Вот так можно уложить в три слова историю чужой жизни и историю чужой смерти.
– Понятно, – сказал он тихо.
Некоторое время мы сидели молча. Потом я спросила:
– Что дальше?
Он пожал плечами.
– Ничего. Я хотел узнать, как все было, и я узнал.
– Да, – подтвердила я. – Ты очень умный.
Он с подозрением посмотрел на меня.
– Издеваешься?
– Вот еще! – возмутилась я. – Правду говорю!
– Ты тоже умница, – сказал он великодушно. – Поводила меня за нос… Почему ты мне сразу все не рассказала? То, что вы втроем дружите, ты, Ира и Инна?
– Потому, что тебе было интересней догадаться самому, – ответила я.
Саша подумал и усмехнулся.
