немного сбивало с мысли, но свою часть она уяснила. Вампирша накинула на себя тяжёлую тканевую накидку. По всей площади накидки были вшиты полностью заряженные слезинки, девушке не доводилось видеть и работать даже с десятой частью такого количества магических камней.
Энмешарре терпеливо напитывала магические символы силой, пока её прекрасная Вишенка сверху развлекалась и резала жертв для ритуала. Эн ловила души убитых и заботливо помещала в купель, где уже с ними работала Аназапта, которую почти полностью залила смешанная кровь пленников. Та также порезала себе вены, чтобы добавить кровь истинно рождённого вампира и крупицу демонической крови, что в ней присутствовала, в общую массу. Юная вампирша сверху закончила со своей частью, и купель засветилась ярким красным светом, когда в неё попала кровь дракона. Теперь осталась самая сложная часть, часть для ловца душ. Энмешарре облизнула пересохшие губы в предвкушении. Ей предстояло нырнуть в бездну так глубоко, как никогда. Ловцу предстояло найти дух древнего существа, умершего множество тысячелетий назад. Точнее, не душу, а её осколки, поскольку она сомневалась, что хоть кто-то мог протянуть в бездне так долго и не быть ею «переработанным».
Вампирша закрыла глаза и воззвала к великой тьме, и та откликнулась, девушка охотно потянулась к бездне, и та с радостью приняла её. Ловец душ оказалась в беспросветной мгле, её окружала лишь безжалостная тьма и холодные потоки синеватой бездны. В черноте стали загораться и мерцать огоньки давно ушедших душ. Трилионы триллионов и даже больше некогда живших существ сейчас томились здесь, вне времени и пространства. Томились и ожидали, когда бездна отпустит их на второй круг или сделает частью себя. Энмешарре предстояло среди них отыскать хотя бы один осколок души дракона.
Тёмно-синими лентами бездна окутывала тело вампирши и ласкала её. Ловец душ на мгновение, а может и больше, остановилась и поддалась вожделению и сладким прикосновениям бездны. Девушке с постоянным истощением и неудовлетворённостью было сложно взять себя в руки, удержаться и не отдать бездне себя полностью. Она проникала и наполняла естество своей гостьи. Она становилась ближе и роднилась с ловцом. Возбуждение нарастало, и волна наслаждения пульсацией прошлась по её телу, но вскоре, собрав всю волю в кулак, Эн продолжила. Бездна будет её отвлекать, бездна будет ей сулить вечное наслаждение и силу, бездна будет делать всё, лишь бы отвлечь, оставить у себя и поглотить гостя, что так бездумно вторгся в её владения.
Ловец душ безрезультатно блуждала во тьме в поисках. Сколько она уже тут? Минуту, две, час, день, год или же вечность? Хоть Энмешарре была уверена, что в реальном мире прошло не больше десятка секунд. В бездне не было времени, и она рисковала потеряться здесь навсегда.
В скором времени удача улыбнулась искательнице, и та удовлетворённо оскалилась добыче. Ловец душ преодолела бесконечное расстояние, разделявшее её и осколок древнего духа, усилием воли. Энмешарре осторожно потянулась к нему и обожглась о неистовую ярость, коей был наполнен осколок умершего. Синеватая дымка бездны заботливо вылечила руки вампирши.
Приблизившись достаточно близко, Эн схватила осколок и стала выдёргивать его из этого пространства за грань, в мир реальный, из этой холодной тьмы, где она не слышала своего вопля боли. Осколок прожигал ей руки до кости, но заботливой бездны уже не было рядом. Та ощетинилась и отрастила шипы, принялась бить и душить воровку, не желая отдавать то, что принадлежит ей. Дабы не стать очередным огоньком в беспросветной тьме и вернуться в мир живых, Энмешарре высвободила энергию всех слезинок на накидке разом. Бездна сразу же отступила от неё, и девушка вырвалась из сладко-колючего плена, крепко сжимая в руках осколок души дракона.
Аска следил за Эн и ждал. Как только та окунулась в бездну и вошла в транс, слуга Престор перехватил поводья ритуала и принялся поддерживать уже накопленную силу в купели. Он осел и сгорбился сразу же под грузом огромного количества магической энергии.
Вишенка доковыляла на первый этаж и присела в дверях, чтобы не мешать магам. Юная вампирша была знакома с магией, но только с её боевым потенциалом, она знала, что магией можно многое творить, но этого девушка не понимала. Для неё магия была как нож, всего лишь инструмент для убийства, не то что для всех остальных. Возможно, она завидовала более опытным магам, но не могла признаться себе в этом.
Она смотрела на приставучего ловца душ, та была словно в трансе, во сне наяву. Её широко раскрытые глаза метались из стороны в сторону и со временем начали светиться тускло-синими всполохами призрачной дымки. 752-я видела, как была напряжена каждая мышца Эн, как её лоб покрывается испариной, а со временем намокло и всё её тело. Кожа во время всего этого действа принимала трупный оттенок и вскоре стала серо–синеватой. В волосах ловца душ заплясали ледяные искры, и вокруг неё сгустилась холодная дымка цвета бездны. Туман плавно перетекал, огибая изгибы тела вампирши, и собирался вокруг рук Энмешарре.
Настал момент, и слезинки на накидке ловца взорвались, блестящее облако осколков осыпалось, разом отдавая всю свою энергию заклинательнице. Собрав всю дымку в руках, ловец душ с яростным криком направила её в купель — в леди Престор. Воздух трещал и искрился от напряжения. Казалось, что ткань мироздания вот–вот прорвётся меж двух слоёв бытия. Когда же всё закончилось, Энмешарре свалилась в бессознательной летаргии, Аска сел на пол, а после тяжело упал, слабо пытаясь шевелиться, чтобы прийти в себя.
В комнате воцарилась запредельная тишина, что все услышали, как падает капля крови с верхнего жёлоба. Та упала на неподвижную гладь кровавой смеси в купели и кругами разошлась во все стороны. Тёмная Госпожа, Леди Аназапта Престор, поднялась со дна и встала во весь свой рост.
В изумлении Вишенка выронила лезвие, что крутила в руках. От вереницы пульсирующих трещин, ран и редких гнойников, что некогда украшали и разрушали тело Госпожи, не осталось и следа. Смуглая и дряблая кожа стала белее мрамора и нежнее самого лучшего шёлка. Местами безупречную гладь кожи древней вампирши нарушали наросты чешуи. Глаза Престор стали как отголоски её прошлого. Зрачки приняли вид двойного ромба, словно герб династии «Демитрикая». Леди Престор оглядела своих слуг и победно улыбнулась, подняв руки, что занялись белым огнём.
* * *
— Теа, Теа, смотри на меня, — говорил я эльфийке, аккуратно опуская её на пол. — Солнышка моя, смотри на меня, смотри и никуда не уходи, Чаиночка моя.
