Этот свет.
– Земной грешный мир.
– Госпожа этого грешного мира!
_________
Я не понимаю. Я – единственный, кто умел освободить Иерусалим без войны, без крови. Мир Иерусалиму! Мир в Иерусалиме!
_________
Как это было? Меня называли в Германии: daz kint von Pulle, а в Италии – puer Apuliae – дитя Апулии. Бог мой, моим опекуном был сам Иннокентий III. Папа. Какой папа!
_________
– Мой дорогой, дитя Апулии, вы говорите! Ему уже – 14. Он совершеннолетний. Он не гигант. На свой возраст. Но. Но. Весь день в движении.
– Выпьем.
– Да… Прекрасно. Так о чем я? Ага, о молодом Федерико… Очень подвижен и силен, вынослив; все время упражняется с оружием.
Лучше всего владеет мечом. Быстр. Очень неплох, как лучник. Быстрые скакуны – его друзья. С оружием он до ночи, а потом еще несколько часов – читает исторические сочинения!
– О! In Zukunft – der grosse Kцnig!
– Синьор, а, что это вы на немецком?
– Чуть-чуть. Выпьем!
– Prosit!
_________
Задолго до совершеннолетия.
Иннокентий III уже на рождество 1202 года отпустил меня из-под опеки. Великий папа. Он, конечно, вряд ли хотел… А что он хотел? Кто это мог знать и когда?..
Только из двух зол: меня – дитя Апулии и действующего императора Отона – он выбрал?.. что вы так быстро угадываете? – дитя. Да. Но он вместе с королем Франции Филиппом II Августом в сентябре 1211 года настояли, чтобы в Нюрнберге имперские князья выбрали меня германским императором. Слава Иннокентию! Великий папа!
В 16 лет – я – император! Конечно, к такому папе я поехал подтверждать свою преданность и свое послушание! Личная преданность – это дорого.
Какая сердечная была встреча! Папа любил меня, а я его. Что может быть лучше, чем враг моего врага?
Я видел Иннокентия один раз – тогда. Нас соединила великолепная ненависть. Чудесно! Этот человек сделал меня кайзером.
Великий папа! Мой защитник и благодетель! Ничего смешного. Как все переплелось: Отон вместе с англичанами напал на французов – о, мой второй покровитель Филипп! – но при Бувине армию моего врага уничтожили. Плохо пришлось и англичанам. Бедный Джон! Он так и остался бы братом Ричарда и сыном Генриха и Алиеноры – странная семья, не правда ли? Но после этой неудачи (были и другие) его принудили подписать Magna Charta Libertatum… еще это называют Habeas Corpus Akt… Ужасно быть безземельным монархом – это судьба? Бедный, бедный Джон Лекленд!
_________
Из философских тетрадей
Вольность – что это? Какие-то официальные свободы? Или это состояние души? Некое сочетание? Скорее всего, невозможно быть свободным в обществе без общества, потому что расчитывать в этом случае можно только на отсутствие должного интереса к претенденту на свободу. Настоящую атаку не выдержать никому. Вот смысл, провал, процедуры, ритуал – можно выиграть. Минимальная вероятность, но она как бы есть. А если нет даже условных правил? В их отсутствии – своя система? Когда-то люди выжили? А мы не знаем, на самом деле, как это произошло. Зато сегодня гораздо яснее, как мало мы знаем, на самом деле. Мы даже не подозревали, как-то, что мы знаем относительно. Более чем. Устояли ли хоть какие-то истины? Какие? Попытки, вместо свергнутых кумиров, вернуть еще ранее свергнутых, напоминают… а что, собственно, может вернуть к жизни ушедшее из нее?.. Чудеса редки.
_________
Внутреннее состояние. Да уж. Наисвободнейший по закону – заперт внутри? Весьма и весьма. Дышать и совершенствоваться. И это все? Если не повезло с этим родиться – то дышать. И совершенствоваться.
_________
Исторические голографии
И вот он! Вот – IV Латеранский собор!
Великий папа! Великий… Иннокентий III сделал свое дело. Впрочем, насчет остального – мне нет дела, а я был признан собором – я – император. Roma locuta, causa finitа.
_________
Мне попали в руки стихи… некий Freidank… Кажется.
Что может сделать кайзер
Если язычники и священники
Нападают на него без конца?
Врагов не счесть —
Не смогла бы справиться здесь
И вся мудрость Соломона.
Да. О, царь Шломо!
_________
– Высокочтимый сьер… нет, я не могу удержаться, невозможно, у нашего блистательного Федерико, нет, что я говорю, конечно, Stupor mundi!.. у него…
– Дорогой сьер, мне говорили, я запамятовал, я сам говорю, как все: Pynop дунди, но…
– Нет-нет, «Stupor mundi», о, это значит «Удивление мира»! да, наш Феде… Нет, он – Удивление мира!
– Спасибо, но о чем вы хотели, дорогой сьер, поведать, да?
– Я скажу то, о чем говорят все: он выдающийся юрист. После Юстиниана – Федерико – первый! А может, он лучше и Юстиниана. А как он знает норманнское право! Но… Но его знание Corpus juris civilis… Новый Юстиниан!
– Мой сеньер, выше! Много выше.
– Мое преклонение перед вами, дорогой сьер, я склоняюсь перед истинным пониманием права. Я скажу больше, конституции нашего монарха «Lieber Augustalis» – величественный памятник закону – это живые нормы права и это его дитя!
– Чудесно! Чудесно.
– Я скажу еще… Но это для знатоков, да. Так вот, мне объяснили разницу… В двух словах, ранее теологи оценивали государство, как нечто… Как плод грехопадения… Да-да! Это как извинение перед подданными.
– Возможно, в этом что-то есть…
– Но наш славный кайзер выше этого. Он говорит, что обязанность властелина исходит из природы существования, из необходимости – это неотвратимо. Мне говорили, так мыслил Аристотель. И арабы – их ученые не возражают.
– Это – гениально. Кайзер – гений!
– Безусловно. И власть кайзера, и власть государства… От господа нашего.
– Amen…
– Да. Amen.
– Но, дорогой сьер, не все сказано, не все! Там звучало что-то еще.
– Да-да, вы правы, правы. Наш Федерико – он выдающийся юрист, да, но он мужчина, он живет под сицилийским солнцем, он любит женщин!..
– Он любит женщин, да, и?
– Между нами.
– Между нами!
– Между нами, у него их целый гарем!
– Что вы говорите?
– Да!
– Невероятно!
– Я вам говорю.
– Боже мой, как это наверное, приятно и усладительно.
– Или!
– Но, а как это он устроил?
– Он привез с Востока – все с Востока. И такое изысканное! Изысканное-изысканное! Ну, некоторые обвиняют его в служении Ваалу.
– Да?
– Ну,
