Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 155
за запястье.
— Не сейчас, сестра, — прошептал он. — Может, позже. Еще рано.
Она замерла, испуганная холодом его прикосновения и холодом в голосе. Что-то, должно быть, случилось.
— Старейшие… старейшие уже знают о твоем возвращении?
— Да, Деана, знают.
Это был глупый вопрос — он не вошел бы в селение, не знай они.
— Одобрили его?
Этот вопрос был важнее. После возвращения всякий отчитывался перед старейшими селения в присутствии как минимум одного Знающего. Врать тогда было бы безрассудством. Старейшие или принимали возвращение безо всяких условий, или накладывали покаяния, в число которых входили молитвы, медитации и посты, должные очистить возвращающегося от проступков, которые тот совершил вовне. Случалось и так, хотя и очень редко, что вернувшегося изгоняли из племени. Она замерла, пораженная этой возможностью. Быть может, Йатех пришел попрощаться перед изгнанием?
Он стиснул ее руку почти до боли. Она знала, что останутся синяки.
— Да, сестра. Приняли мое возвращение безо всяких оговорок. Не узрели никаких нарушений закона.
Он повернулся на пятке и зашагал в сторону их дома.
— Никаких нарушений, Деана! — произнес он сдавленно. — Ни малейших!
* * *
— Тот незнакомец, которого ты принял под свой кров, Аэрин-кер-Ноэль, был, скорее всего, одним из сыновей наших гор. Носил повязку на лице и два меча за спиной, как ты и описал его старейшинам. Если убил твою дочь, после того как она увидела его лицо, то сделал лишь то, чего требовал от него обычай. Первый Закон Харуды знает только одно исключение из этого правила, и поверь мне, он даровал твоей дочери лучшую судьбу.
Меекханец молчал, лишь смотрел на нее прищуренными злыми глазами.
— Мне нет дела до ваших обычаев, женщина, — сказал он через некоторое время. — Ваши законы и предрассудки для меня — пыль на ветру. Йатех был гостем в моем доме и нарушил старейший закон, какой известен миру.
— Если ты принял его на службу, то он уже не был твоим гостем. Тот неизвестный иссарам являлся стражником, мечом, воткнутым между твоим родом и жерновами смерти. Ты согласился, чтобы он рисковал своей жизнью ради твоей защиты, но, когда тебе пришлось заплатить цену за его присутствие, ты чувствуешь себя обиженным и уязвленным. Скажи, разве он ни разу не говорил тебе, что случится, если кто-то увидит его без экхаара?
Она прочитала ответ в его глазах. Горько усмехнулась, хотя он и не мог этого увидеть. Однако постаралась, чтобы он ощутил эту усмешку в ее голосе.
— Так чего ты, собственно, хочешь, меекханец? Разумеется, кроме попытки обмануть собственное чувство вины?
Он скрипнул зубами и сделал шаг в ее сторону. Она решила, что они все же будут сражаться. Здесь и теперь.
— Нет моей вины в том, что случилось! Нет моей вины, — повторил он с напором.
— Интересно. — Она расслабилась, чуть выдвинула вперед правую стопу, опустила плечи. — Не это ли повторяли жители восточного Айрепра, когда несколько сотен воинов сошли на равнины, чтоб отомстить за смерть близких или найти собственную? Нет в том нашей вины. Мы лишь жертвы, невинные и благородные в своей добродетели. — Она сложила руки на животе, прихватив рукояти сабель. — Так всегда у твоего народа? Превращать вину в чувство обиды? Это, полагаю, легко и просто позволяет просыпаться по утрам с убежденностью в собственной возвышенности над остальным миром и с уверенностью, что всякий проступок можно оправдать.
— Не меняй тему, женщина!
Казалось, он игнорировал ее стойку, легко согнутые ноги и ладони на рукоятях сабель. Она подумала с жалостью, что, похоже, ей и вправду придется его убить. Конечно же, если он не окажется лучшим фехтовальщиком, нежели она думала.
— Я и не меняю, — сказала она спокойно. — Ты, как купец и благородный человек, должен знать, отчего на самом деле ваши полки ударили по племенам д’рисс и к’леарк. Что стояло тогда за решением послать в горы почти пять тысяч солдат. Ты был в те времена молод, наверняка не принял еще наследства отца, но ведь не был глуп. Так что, меекханец? Скажешь ли мне правду? Тут и сейчас, только ты, я и несколько слов правды о похоти, предательстве и нарушении обетов?
Медленно, словно его принуждала к тому некая невидимая сила, он опустил взгляд.
— Это была ошибка, тогда, четверть века назад. Они не должны были этого делать.
— Ошибка? Ошибка? Теперь вы называете это ошибкой, потому что полки оказались прорежены, а провинция оплатила ту экспедицию кровью. Но если бы вам удалось, оказалось бы это совершенно справедливым и уместным решением, верно же? Была бы это очередная победа меекханского оружия на пути совместного мира и благоденствия. Никто и не вспоминал бы о контроле над торговыми путями между Меекханом и царствами Даельтр’ед. Когда вы потеряли устье Эльхарана и порт в Понкее-Лаа, самой короткой дорогой на юг стала та, что вела через наши земли. А мы не желали подписывать торговые договоры. И тогда, как водится, пришлось говорить мечам. А потом никому и в голову не пришло бы вспоминать о шелке, золоте, слоновой кости, драгоценных камнях и приправах, что дороже золота. Если бы вам удалось покорить те племена, только глупец стал бы говорить о жадных купцах, которые решили, что не станут платить иссарам за право проезда через их землю, за право пользоваться водой и эскортом. Да и офицеры оказались бы тогда не коррумпированными глупцами, охочими до денег, — но лишь героями в зените своей славы. Не так ли с вами, меекханцами, всегда? Правда служит вам, словно испуганная собачонка, облаивающая того, на кого укажет ваше чувство вины?
Он не двигался, застыл, словно превратившись в каменную статую. Только глаза поблескивали.
— Зачем ты пытаешься это сделать?
— Что пытаюсь сделать, меекханец?
— Спровоцировать меня на бой. Сделала это как минимум уже дважды, да и теперь ты передо мной в боевой стойке, а судя по цвету ножен твоих сабель, не имеет значения, вынула ты их или сделаешь это в следующий миг. Разве не вы говорите, что цвет ножен меча иссара никогда не врет?
* * *
Она застала его в усадьбе рода. Возведенный из камня округлый дом, со стенами в два фута толщиной, был поделен на какое-то число одно- и двуспальных комнаток и один общий пиршественный зал. Йатех сидел в комнате, которую перед отъездом делил с Вернеаном, и глядел туда, где обычно висели мечи брата. Стальной стержень, торчавший в стене с незапамятных времен, был обвязан красной лентой.
— Когда? — спросил Йатех тихо.
— В прошлом году. Кочевники с северных пастбищ.
— Я не знал. Не попрощался
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 155
