изучать путь, ведущий в Дуат, – она подняла руку и указала на раскинувшуюся в небе молочную полосу. Ты будешь величайшим мудрецом и, в конце концов, люди сделают тебя богом.
– Чего-о-о? – протянул Шере и выпучил на неё глаза.
– Но сначала ты станешь великим жрецом и непревзойдённым строителем. А потому, в конце твоего путешествия, который уже близок, ты примешь решение…
Шере молчал.
– И рядом с тобой будет твой самый преданный друг, – завершила богиня.
Шере взял своей рукой её ладонь. Она была прохладная и упругая.
– А ты точно богиня, Херду-Анх? – спросил он.
Она рассмеялась.
– Точно, не сомневайся. И всё будет так, как я сказала.
– А кто этот друг, который будет со мной? – спросил Шере.
– Ты узнаешь его.
Сказав это, женщина поднялась с камня, стряхнула ладонью приставшую к одежде пыль и растворилась в темноте. Шере закричал:
– Постой! Ну куда ты?! Как раз начинает светать! Дай я хоть посмотрю на тебя!
Но её уже не было. Только лёгкий аромат, который быстро разносился ветром, какое-то время указывал на то, что это было не видение и не сон. Вскоре рассеялся и он. Шере снова опустился на камень и посмотрел на реку. Едва заметный молочный свет уже повис в воздухе, и поверхность воды стала объёмной, но словно отдалилась. Время от времени то тут, то там из воды выпрыгивали рыбёшки, то ли играя, то ли спасаясь от зубов преследующего их хищника.
Шере смотрел на спокойную гладь воды и ругал себя за то, что, как и с Джехути, он не смог ничего извлечь из разговора с богиней. Она сказала, что он станет жрецом и строителем, лекарем и мудрецом, а в конце концов, богом. Предсказание приятно будоражило, но Шере задал вопрос Ка, насколько оно истинно. Откуда Херду-Анх знать? Даже если она и вправду богиня.
Погружённый в разговор с Ка, он не заметил, как его одиночество снова было потревожено. Только почувствовав руку на своём плече, он повернул голову и увидел Эй-Нефер.
– Ты ушёл, и я испугалась, что ты снова пропадёшь.
– Как же ты нашла меня? – спросил Шере.
– Это так странно, Шере. Я пошла искать тебя в усадьбе Пашеду. Но на полпути меня догнала женщина. Странная… – задумчиво сказала Эй-Нефер.
Шере вопросительно посмотрел на неё.
– Лица её было не разобрать… – пояснила девочка. – Как будто глубокая тень на нём.
– А, так это же Херду-Анх, – сказал Шере. – Она недавно была здесь, разговаривала со мной.
– Херду-Анх? – удивилась Эй-Нефер. – А с чего ты взял?
– Да как же… – начал Шере и запнулся. Он понял, что ничего, кроме его предположений, не указывает на то, что его собеседницей была Херду-Анх. Собственно, он просто хотел бы, чтобы это была Херду-Анх.
Шере вскочил на ноги.
– Пойдём к ней!
– К кому? К Херду-Анх? Да зачем?
Но Шере уже бежал вверх по пологому склону, не желая ничего слышать. Поднявшись наверх, он обернулся и… замер, обомлев. Прямо на его глазах зелёные воды Хапи сначала побагровели, а затем налились грязноватым оттенком, принесённым со дна и перемешавшимся с кровяным колером нахлынувших вод.
– Разлив начинается! – воскликнул он.
Действительно, покраснение Хапи оповещало о начинающемся разливе. Но никогда раньше ни Шере, ни Эй-Нефер не видели, чтобы перекрашивание вод происходило почти моментально.
– Скоро птицы полетят… – почему-то сказала Эй-Нефер. После красной воды птицы всегда почти месяц кружились над рекой кричащими стаями, выискивая зазевавшуюся живность.
Шере с восторгом наблюдал, как красные волны накатывались на зелёные и, перемешиваясь, вытесняли их, а сами становились грязно-бурыми. В лучах восходящего солнца разноцветные слои создавали удивительно яркую палитру. Шере вспомнил вечерний рассказ Сешат.
– Красное, Эй-Нефер, – это людская кровь. Её богиня Хатхор проливает. Да… – Шере озабоченно наморщил лоб. – Ты знаешь, что это она была нынче под утро?
– Где?
– Ну тут, – обвёл рукой Шере. – И там, – он махнул в направлении города, – там, где ты встретила женщину без лица.
– Ты дикий, что ли? Ты же только что говорил, что это была Херду-Анх, – возразила Эй-Нефер.
– Ну я так думал… а теперь сомневаюсь. Она сказала, что она богиня.
– И ты считаешь, что это была Хатхор? – насторожилась Эй-Нефер.
– Ну она сама так сказала.
Эй-Нефер широко раскрыла глаза.
– И ты думаешь, что это её я встретила?
Шере неопределённо развёл руки и спросил:
– А что она тебе сказала?
– Она сказала, что если я ищу рыжего мальчишку, то он сидит на берегу реки и любуется на волны.
– Точно она, – кивнул Шере. – Она пришла и говорила со мной, а потом исчезла, и вскоре появилась ты.
– Так кто она? – нетерпеливо спросила Эй-Нефер. – Херду-Анх или Хатхор? И если это правда Хатхор, то почему она не забрала меня с собой? Ведь я её дочь!
Шере отвернулся, чтобы скрыть усмешку.
– Я такого никогда не видел, Эй-Нефер, – чтобы сменить тему, он показал на переплетающиеся в реке красно-зелёные нити.
– Да, обычно это происходит не так бурно, – согласилась девочка.
– А помнишь? Когда Хапи покраснеет за один день, придёт спаситель мира и сделает всех в Кемте счастливыми… Помнишь, Эй-Нефер?
Та кивнула, вспомнив свой собственный вопрос.
Тем временем, перемешивание почти завершилось, красный цвет поглотил всё остальное и только кое-где ещё в необозримом красном теле реки проглядывали тонкие зеленоватые жилки.
– Пошли к Херду-Анх, – твёрдо сказал Шере.
– Пошли, – кивнула Эй-Нефер и добавила: – Надо бы только зайти к Мериту, чтобы нас не искали.
По пути к городу Шере сказал:
– Если зайдём, то к Херду-Анх нас уже не пустят… Сешат скажет, что пора в путь. Они же везут Хамерута в дом мертвеца.
– В дом мертвеца? – переспросила Эй-Нефер. – Что это значит?
– Ну помнишь… мы же видели его в том доме. Когда он лежал в большом каменном ларце. Сешат ещё сказала, что надо его везти в пер-джед, чтобы пополнить сехем. Это он и есть – дом мертвячий.
– А я думала, что ты тогда ничего не соображал… ты же только очухался после пустыни.
– Ну да – Ка мой был ещё далеко, а уши-то всё слышали. Потом Ка вернулся и объяснил всё.
– И твой Ка считает, что тот дом нужен для оживления мертвяков?
– Похоже, что так и есть, – подтвердил Шере. – Вот смотри. Отец мой видел, как Птахотеп убил Хамерута и убежал со страха. А Хамерут в это время пропадал где-то несколько дней, это мне один дядька в страшном доме Уарсу рассказал. Но тело-то исчезло! И вот когда Птахотепа должны были схватить за убийство, появился Хамерут, вроде как живой. Но его не было несколько дней. Что-то за эти дни с ним случилось… с его телом.
– Считаешь, он был в том мертвячьем доме?
– Ага… и в последний раз, помнишь, ты рассказывала, что Птахотеп пёр его на своём горбу в тот херет-нечер, ну помнишь?
Эй-Нефер кивнула.
– А потом мы его увидели там, и он ещё посмотрел на нас. Помнишь, мы крышку уронили?
– Помню, – подтвердила Эй-Нефер.
– Ну вот. Это он лежал там, набирался
