«Мы можем его исцелить, – поправил его Томанак. – Если ты послужишь каналом моей силы. Но это не произойдет мгновенно».
– Пусть не мгновенно, – сразу же отозвался Базел. – Скажите, что и как я должен делать.
«У тебя потрясающий способ воссылать молитвы, – сказал Томанак так сухо, что Базел залился краской, но бог только рассмеялся: – Неважно. Ты такой, какой есть. Но даже если бы это и было в моих возможностях, я бы не стал тебя менять».
Лицо Базела запылало еще жарче, но Томанак снова усмехнулся и сказал:
«Обнажи меч, Базел. Держи его в одной руке и возложи вторую на своего друга. Вспомни о том, каким он был раньше, и изо всех сил желай, чтобы он стал таким снова».
– И это все, что мне нужно делать? – недоверчиво спросил Базел.
«Это окажется не так легко, как ты думаешь, мой друг. И не будь слишком самонадеянным. То, чего нам удастся добиться, настолько же зависит от тебя, как и от меня. Готов?»
Базел занервничал. Одно дело – воевать с демонами и проклятыми клинками. Война – его работа, но целительство – это нечто совсем иное. Ему было не по себе, и он ощущал даже некоторый испуг. Ему предстоял еще один шаг на пути служителя Бога Войны, да, но ему было несколько жутковато оттого, что это был шаг в неизведанное. Он постоял несколько секунд, собираясь с духом, вздохнул и вынул меч. Держа меч в правой руке, Базел опустился на колени возле друга и неуверенно положил ладонь на искалеченное предплечье Брандарка.
«Гм!»
Базел дернул ушами, услышав этот звук в своей голове.
«Постарайся получше, – наставительно сказал Томанак».
– Лучше?
«Базел, мы не собираемся причинить ему вред, но результат лечения зависит от того, насколько ты вовлечешься в процесс. Перестань бояться за него – или за себя? Тебе вовсе не грозит превращение в пурпурную жабу, – успокоил его бог. – Давай!»
Базел покраснел еще сильнее, но губы его тронула улыбка. Глубоко вздохнув, он закрыл глаза и крепко сжал плечо Брандарка. Он опустил голову, упершись лбом в рукоять меча, и попытался забыть теперешнее состояние Кровавого Меча. Это было трудно, труднее, чем он ожидал, потому что образ умирающего друга преследовал его, а где-то в глубине его сознания гнездились сомнения, словно что-то высмеивало его самонадеянность, его надежду что-то изменить. Это была не та битва, к которой Базела готовили с детства. Здесь сила и храбрость не имели значения, здесь он не знал, как поступать и на что рассчитывать. Он стиснул зубы и направил всю свою волю и энергию на решение стоящей перед ним задачи.
Его лоб покрылся испариной, пальцы болели от того, с какой силой он сжимал меч, но медленно – так медленно! – он заставил облик Брандарка, стоявший перед его внутренним взором, измениться. Он оттеснил из памяти реальный образ друга с посеревшим лицом и запавшими губами, как теснят противника на поле боя, и вот уже улыбающийся Брандарк в небрежной позе, в своих непременных кружевах, сидит на палубе парома, покидающего Риверсайд, и терзает его уши своим кошмарным Сказом о Кровавой Руке Базела под ободряющими взглядами Заранты и Рекаа. Чарующие звуки балалайки, улыбка на лице Брандарка, присущие ему веселость и лихость – все это слилось в образ Брандарка, каким он был когда-то. Каким он был и каким должен стать снова, яростно сказал себе Базел.
Пот катился по его щекам, и внезапно видение обрело реальность. Это было похоже на спуск тетивы арбалета. Резкая, отчетливая вспышка осветила его разум, и он действительно услышал звуки музыки, голос Брандарка, плеск воды за бортом парома. Он мог как будто протянуть руку и прикоснуться к этому моменту безвозвратно ушедшего прошлого. И каким-то странным, невообразимым и не поддающимся описанию образом он действительно его коснулся и сам стал мостом, соединительным звеном между этим видением прошлого и их темной убогой стоянкой. Что-то двинулось по этому мосту, пронзив все существо Базела, зажглось в его крови, и вместе с этим пришло что-то еще, что-то с яростными боевыми выкриками, ревом команд, звуками труб и лязгом стали, грохотом тяжелой кавалерии. Его закрытые глаза не могли видеть яркого синего света, вспыхнувшего на его мече, лизнувшего его тело и на мгновение окружившего Брандарка, но он почувствовал его. Он ощутил словно удар молнии, поглотивший его, и его собственная сила слилась с мощью этой молнии, питая почти безжизненное тело Брандарка.
Это было самое опустошающее и славное переживание его жизни, слишком мощное, чтобы ему противостоять. Базел вскрикнул, когда сила удара отбросила его в сторону. Глаза его открылись, и он увидел Брандарка, грудь которого вздымалась в спокойном, ровном дыхании. Мир вокруг затих.
Искалеченное ухо и обрубки пальцев Кровавого Меча зарубцевались чистой гладкой кожей.
Базел протянул руку и коснулся раненого уха друга. Оно было прохладным на ощупь и больше не горело в лихорадке. Базел лихорадочно распутал повязку на руке Брандарка, сорвал ее и уставился на разрез. Он не был полностью зажившим, как ухо и кисть руки, но рана выглядела примерно как двухнедельная, и Базел трясущимися руками вытащил кинжал и срезая повязки на бедре Брандарка.
Он помедлил перед тем, как снять последний слой, пропитанный гнойными выделениями, затем удалил его и задохнулся от переполнивших его эмоций. Ужасная рана была на месте, но чистая и тоже заживающая. Он слегка прикоснулся к ней, потом нажал сильнее, почувствовал силу сопротивления действующих мышц и радостно вздохнул.
«Хорошо сработано! – воскликнул глубокий бас бога внутри его сознания. – Действительно хорошо, Базел Бахнаксон».
– Спасибо, – прошептал Базел, и вовсе не в ответ на похвалу.
Он закрыл глаза, вспоминая, как когда-то распространялся перед Томанаком о бесполезности и равнодушии богов. И вдруг Томанак рассмеялся. Это был доброжелательный смех, смех командира, одобрительно хлопающего по плечу воина, который хорошо сражался в своей первой битве, и Базел улыбнулся.
– Спасибо, – повторил он чуть громче.
«Как я и говорил, для этого нужны были мы оба, – сказал Томанак, – и не каждый из моих избранников умеет так же драться за жизнь друга, как за победу над врагом».
Базел снова вздохнул, чувствуя глубокую, радостную святость этого момента, сознание того, что он держал в своих руках жизнь, а не смерть, и чувствовал над своей головой громадную нежную ладонь. Но вот ладонь исчезла, Базел выпрямился, почувствовав смену настроя Бога Войны.
«Брандарк со временем полностью выздоровеет, – сказал Томанак. – Ему нужен будет уход, нормально ходить он сможет через несколько недель, но он выздоровеет, разве что пальцев и части уха не вернешь. Теперь, пожалуй, можно обратиться к твоему первому вопросу».
– Какому?
«Ты спросил меня, что делать с мечом Харнака», – напомнил Томанак.
– Ах да. – Базел выпрямился, держа свой меч у бедра. – Конечно, хотелось бы узнать, но есть и еще вопросы. Что делать с демонами в Навахке?
