Он как будто хотел сказать что-то еще, но оставил свое мнение при себе. Мы закончили ужин за легкой беседой. Мне пришлось практически бороться с ним за счет, но из бистро я вышел победителем, а Ривер с очаровательным румянцем на щеках.
Мы дошли пешком до его маленького замызганного отеля и без лифта поднялись на четвертый этаж. Ривер отпер дверь, за которой оказалась крошечная комната, едва ли больше моей гардеробной в «Ле Бристоль».
– Уютненько, – произнес я, оглядываясь вокруг. – Где здесь ванная?
– В конце коридора. – Ривер ухмыльнулся, увидев мое шокированное выражение лица.
– Не Версаль, конечно, но жить можно. – Слетела с губ язвительная шутка, но зато я был с Ривером. Даже если бы комната оказалась норой в земле, я бы все равно не захотел уходить.
Мы разделись до нижнего белья, я остался в футболке без рукавов и боксерах, а он в простой белой футболке и боксерах.
– И как нам быть? – поинтересовался я. – Кровать маленькая, но ты не можешь спать на грязном полу. Я этого не допущу.
– Мы оба будем спать на кровати. Но на этом все. Только спать.
Я закатил глаза.
– Ты совершенно ясно дал понять, что никакого траха не будет.
Он мрачно улыбнулся.
– Сам себе напоминаю.
Мы лежали бок о бок на кровати, которая была слишком узкой, Ривер на животе, я на спине. Он положил руку мне на грудь, а я согнул свою и принялся играться с его волосами. Усталость навалилась на меня, как тяжелое пальто.
– Я не знаю, что делать, – произнес Ривер через несколько мгновений, его голос был сонным и невнятным. – Мне хочется помочь тебе, но не знаю как.
– Аналогично.
– Но я могу сказать, что если бы не занялся реставрацией автомобилей, то я бы тоже развалился на части. Очень помогает, когда есть над чем работать. Реальное занятие, чтобы, черт побери, не думать.
Я глубоко вдохнул.
– Пару недель назад со мной связался агент. В ту ночь, когда я отправил тебе дневники, если быть точным. Он хочет, чтобы я написал книгу.
Ривер поднял голову.
– Холден… Черт, это же потрясающе. Сделай это.
– Я не могу написать книгу.
– Ты уже написал сотню книг, – заметил он с усмешкой. – Что стоит написать еще одну?
– Перестань, – отмахнулся я. – Если ты еще раз так улыбнешься, мне придется спать на полу. Я не смогу удержаться, чтобы не поцеловать тебя.
– Я передумал, – охрипшим голосом произнес Ривер. – Все же поцелую тебя на ночь.
Он приподнялся на локтях. Мое сердце остановилось, когда он наклонился и впервые коснулся моих губ. Я приоткрыл рот, впуская его язык внутрь, и из груди Ривера вырвался тихий стон. Он целовал меня глубоко, медленно, а затем настала моя очередь пробовать на вкус каждый уголок его рта, посасывать его язык, кусать губы. Такого вкуса, как у Ривера, не было ни у кого – чистый, свежий и приятный. Его поцелуй оказался самым интимным из всех, что были раньше, и затмил их. Очистил от них мою память. После Ривера никто не имел для меня значения и никогда не будет.
Слишком скоро поцелуй закончился, и Ривер тяжело опустил голову на подушку, в то время как мне теперь приходилось бороться с болезненным стояком.
Нахмурившись, я указал на него.
– Ну, надеюсь, ты собой гордишься.
Ривер усмехнулся.
– Ты не одинок. Я тверд как камень.
– От этого есть одно средство. Даже не одно на самом деле.
– Ложись спать, Холден, – проворчал он, его глаза уже слипались. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – ответил я, но как бы я ни устал, сон не шел.
Скажи ему. Скажи вслух, что любишь его.
Но дыхание Ривера уже было глубоким и ровным. Его лицо расслабилось. Удовлетворенное.
Я скажу ему утром, – подумал я. – Средь бела дня. И, возможно, все будет хорошо. Возможно, Аляска отойдет в сторону, и мы сможем быть счастливы…
Я заснул, мысленно пробуя на вкус другую жизнь, но, когда проснулся, яркий дневной свет показал мне пустую кровать. Вещи Ривера исчезли, а на маленьком письменном столе лежала записка.
Холден!
Я получил сообщение от сестры. Папа попал в аварию. Ничего серьезного, слегка помяло машину, но Амелия сходит с ума. Я возвращаюсь. Думаю, мне в любом случае лучше уехать. Если останусь, моя сила воли иссякнет, и я не вылезу с тобой из кровати.
А я приехал сюда не за этим. Я приехал сказать, что даже за тысячи миль все равно остаюсь с тобой. Я не могу заставить тебя поверить в мою любовь к тебе, но это правда. И думаю, ты тоже любишь меня, поэтому, когда вернешься, я буду ждать.
С любовью, Ривер.Записка выпала у меня из рук. Париж за окном расплылся. Он ушел. В груди вдруг стало больно и одновременно возникло какое-то приятное чувство. Сильное. Как рассвет после самой темной ночи. Неуклюже, но быстро я оделся и вышел. Ривер уже оплатил счет за гостиницу. Я вызвал такси и поехал обратно в «Ле Бристоль».
По всему номеру были разбросаны остатки небольшой вечеринки – пустые стаканы, тележка для обслуживания номеров и переполненные пепельницы. Все указывало на то, что Александр перенес вечеринку сюда, чтобы записать весь счет на мою комнату.
Жан-Батист все так же спал в моей постели. Я осторожно разбудил его и объяснил, что наш короткий роман подошел к концу. Он воспринял новость хорошо – между нами никогда не было ничего больше приличной беседы и хорошего секса. Когда он ушел, я порылся в шкафу, обыскивая карманы, пока не нашел визитку Эллиота Лэша.
Я нажал кнопку вызова, и мое чертово сердце застряло в горле, оно впервые забилось с надеждой, а не со страхом.
– Эллиот Лэш слушает, – последовал ответ.
– Эллиот, это Холден Пэриш. – Я глубоко вдохнул. И выдохнул. – Давайте напишем книгу.
Глава 30. Ривер
Два года спустя…
– Эй? – крикнул я, открывая дверь в папин дом. – У меня есть пицца.
Жонглируя коробкой и шестью упаковками кока-колы сверху, я закрыл за собой дверь. В доме было тихо.
– Эй? – снова позвал я.
– Я здесь, – послышался папин голос из кабинета.
Отец задернул шторы и сидел в глубоком кресле, задрав ноги. На плоском экране крутился повтор Уайлд-Кард-тура две тысячи третьего года между «Девятками» и «Гигантами».
Когда я вошел, папа улыбнулся.
– Пахнет вкусно. Давай тут поедим, не против?
