кричать хотелось от этой нежности. Но нельзя было и от этого становилось еще желаннее.
— Очень красивая. У меня самая красивая жена в городе. На свете.
Миша поднимает мою ногу, заводя себе на бедро. Так близко. Чувствую его и прижимаюсь сильнее.
Кончиками пальцев ведёт по моей ноге. Дразнит, выписывая какие-то слова и дублируя мне их в ухо. Пошло и нежно одновременно.
Отключаюсь от всего и запоминаю только нас в этот момент. Счастье оно такое. Сегодня с нами, а завтра может испариться. Его губы на шее, ключицах.
Ну почему у меня так все. Половина меня болит от того, что я могу навредить ребенку, а вторая нашептывает, что аккуратно можно. Я сама направляю его руку ниже, чтобы гладил меня везде. Чтобы не боялся. Если родители любят друг друга, это не может навредить.
— Ты такая мягкая и приятная. Просто бомбическая.
Миша привстает и спускается вниз. Ведя губами по моему животу.
— Спит? — Кивает мне, продолжая целовать.
Один взгляд исподлобья и я взрываюсь желанием, утвердительно кивая головой.
Спустя три месяца
— Миш, — тяну имя мужа уже третий раз, — пойдем уже может? Сколько можно?
— У меня свидание.
Коротко и ясно. Я стою, а он сидит на кровати и разговаривает с моим животом. Как ребенок, который давно хотел игрушку и наконец получил ее. Ну не получил, но вот-вот получит. А пока может только ее пощупать.
Особенно, когда наша малышка начинает шевелиться. Он откладывает все дела и уделяет время только ей.
— Иногда мне кажется, что ее ты любишь больше, чем меня. Хоть она еще и не родилась. Это потому, что я толстая стала?
Я действительно набрала несколько килограмм. На самом деле я набрала десять килограмм. Все этот постоянный лежаче-питательный образ.
— О да, ты стала как булочка. Такая же мягкая и аппетитная. — Одну руку Миша убирает и кладет мне на попу. — Прям есть за что подержаться. А живот этот… такой прогиб у тебя в пояснице образуется сексуальный от него, что мне сложно держаться. Поэтому я отвлекаюсь на дочку, а ты нам мешаешь.
— Ах, так? Я вам мешаю? Лишу тебя свиданий и не буду говорить, когда она просыпается. Вот тогда ты побегаешь за мной, — улыбаюсь в ответ.
— Меня хватит на вас двоих, можешь не ревновать и не шантажировать, — заканчивает поглаживать мой живот и поднимается. — Иди, я тебя тоже поцелую, — сюсюкает со мной и, положив ладонь на шею, тянет к себе. Я немного сопротивляюсь для вида, но когда касаюсь губ, сдаюсь. Не могу устоять против него. Как на свадьбе Алисы не смогла, так и до сих пор не могу. Иногда мне кажется, что на меня действует любовный приворот. — Пошли, толстопузик.
— Кто? — я останавливаюсь и переспрашиваю.
— Я ничего не говорил, — Миша поднимает с пола сумки, улыбаясь, и берет меня за руку. — Тебе послышалось.
Через десять минут мы наконец-то садимся в его машину, которую он поменял на более вместительную за это время. Аромат нового пластика все еще пропитывает салон, а у меня на уме столько мыслей относительно мужа. И хотя на брачную ночь я его развела, но на большее он умел не поддаваться. Почти три месяца держал меня в вакууме.
— Мы к тебе едем? — Отвлекаюсь от порочных мыслей, делающих меня плохой девочкой.
— Не ко мне, а к нам. Или ты куда-то еще собралась? — Он заводит автомобиль и трогается.
Мы выезжаем на трассу в сторону города и я внимательно смотрю, вспоминая, как выглядит город. Дома. Люди в конце концов не в домашней или больничной одежде.
Я не хочу волновать Мишу, поэтому вытираю незаметно выступившую слезу в уголке глаз. Наконец-то вырваться из больницы!
Эти ощущения может понять только человек, который долгое время находился в аналогичной ситуации, а теперь наконец может продолжить дальше жить не по распорядку…
— Миш, — во мне вдруг рождается эта идея. — У меня есть ключи от моей квартиры. Отец когда-то оставил. Мы могли заехать и забрать кое-какие мои вещи.
— Давай завтра заберем. Мама ждет.
— Вот именно, что там мама. А у меня в квартире мамы нет.
Миша отвлекается от дороги на секунду и усмехается мне.
— Не можешь ждать?
— Не могу. — Я вытягиваю руку и веду пальцами вдоль ряда пуговиц на рубашке до ремня на брюках. — Я ничего не имею против твоей мамы, но… мне потом стыдно будет утром смотреть ей в глаза. А я так соскучилась и врач разрешил. Сказал, что я не зря отлежала три месяца.
Он тяжело вздыхает и снова усмехается.
— Я тоже говорил с врачом, и он сказал быть аккуратными.
— А кто сказал, что мы не будем аккуратными? Но все равно я не хочу, чтобы твоя мама за стеной думала, что мы там делаем.
— Я тебя еще на территорию поселения не привез, а ты уже думаешь, как сбежать.
— Угу, имей в виду, что твоя мама замечательная, но я хочу жить с тобой, а не с ней. Пусть приходит в гости, нянчится с ребенком, но мы должны жить отдельно. Учиться жить без них и без их опеки. Сам знаешь, что потом получается.
— Хорошо, ты права. Мы подумаем об этом. Но не сегодня.
— Миша, ты не пожалеешь, — продолжаю соблазнять собственного мужа, скользя рукой ниже пояса.
Я хочу еще спошлить, но меня отвлекает уведомление мобильного телефона. Сначала плюю на него, а потом слышу еще одно. И еще.
Что-то заставляет отвлечься от мужа и вытянуть телефон.
— Кто там? — интересуется Миша, а я открываю и вижу от мамы уже пять сообщений. Как будто случилось что-то. Может, наоборот, накручиваю. Ведь сегодня такой день. Не может быть что-то плохое. Меня выписали наконец. Праздник должен быть, а не…
Я глубоко дышу, чтобы успокоиться. А сердце все равно выпрыгивает из груди..
Открываю мессенджер и читаю одно за другим ее сообщения. Как удар в солнечное сплетение
