и дипломами. В соцсетях, которые он вел на удивление активно для человека его возраста и профессии, или описания карьерных достижений, или фото Гончукова с девушками — медсестрами, интернами. Не суть важно, кем, главное, что молодыми и красивыми. Он изо всех сил показывал миру, что он крутой профи и мужик ого-го. Такой человек, если бы его несправедливо обвинили в изнасиловании, возмутился бы и послал подальше всех — и шантажистку, и полицию. Его можно было бы заставить сотрудничать, да и то с трудом, он выше подобных обвинений. А он чуть ли не в подарочной упаковке свою кровь притащил! Он был виновен. Ему просто хотелось уделать и следствие, и Диану. Он поэтому и обошелся без презерватива, оставил следы изнасилования: он стремился не только получить Диану, но еще и, пардон, поиметь полицию, только в другом ключе.
— Смотрите, она умеет проводить поведенческий анализ и много места не займет, — с невинным видом отметил Гарик. — Давайте ее оставим?
— Не лезь пока, сбиваешь, — поморщился Форсов. — То, что я услышал, неплохо. Но этого недостаточно. Поведенческий анализ и показания профайлера не могут стать полноценными уликами в суде, вам это наверняка известно. Все, что вы сказали, можно отнести к домыслам. А как же факты?
— Факты или их интерпретация? — усмехнулась Таиса. — Гончуков был оправдан на основании теста ДНК. Но есть повод полагать, что он сделал что-то с собственной кровью. Первым анализом вообще можно пренебречь: забор проводился непонятно как, у Гончукова была тысяча шансов подменить образец.
— Именно поэтому адвокату Дианы Вдовиной без труда удалось добиться второго анализа — кровь взяли в присутствии полиции, но результат был тем же.
— Когда вы вот так все обобщаете — да, выходит гладко. Однако есть нюанс, — Таиса постучала рукой по бумагам. — Анализ крови брали не один раз. Гончуков наотрез отказался сдавать кровь из пальца, назвав этот метод варварским и не дающим достаточно точный результат. Но когда лаборант попробовал взять кровь из вены, ничего толкового не получилось. Кровь почти не шла, там и колбы не набралось. Гончуков заявил, что это из-за холода и стресса. Он потребовал, чтобы анализ взяли через неделю, и все прошло нормально. В суде потом говорили только о втором анализе, как будто его сразу взяли! Но протокол о неудачной попытке остался.
Никто пока ничего ей не говорил, однако слова были и не нужны. Таиса наблюдала за присутствующими, видела, как улыбаются Гарик и Вера, как сам Форсов не удержался и кивнул один раз. Это окрыляло. И только Матвей был мрачнее тучи. Это окрыляло еще больше.
— Что это вообще за ситуация: кровь у человека взять не могут? — продолжила Таиса. — Отговорка про «просто замерз» ни в одной ситуации не работает, если что! Но никого почему-то не удивило, что у Гончукова с венами косяк. Я порылась в его показаниях, данных до второго анализа. Там Гончуков жалуется, что на него в последнее время обрушилось тридцать три несчастья: на улице на него напали бродячие собаки и травмировали левую руку, потом шантажистка какая-то прицепилась… Короче, бедный и несчастный. А я думаю, после того нападения собак что-то случилось с его кровью — то ли инфекция, то ли что… Не знаю. Но он был готов к этому трюку с самого начала расследования. При втором заборе что-то пошло не так, подстава чуть не сорвалась. Но Гончуков сумел все исправить и окончательно оправдаться.
— Это все равно не поворачивает дело в пользу Вдовиной, — холодно произнес Матвей.
Тут уже Таиса не выдержала:
— Слушай, я понимаю, что ты накопал намного больше и вообще фея профайлинга! Но это не моя работа — искать доказательства и все перепроверять. Это работа полиции! Моя работа — указать, в какую сторону смотреть и что учитывать при допросе.
— Типично любительский подход…
— Достаточно! — вмешался Форсов. — Матвей, я позволил тебе присутствовать, только когда ты пообещал не вмешиваться. Надеюсь, ты в состоянии не нарушать наш уговор.
Матвей безразлично пожал плечами. Извиняться он даже не собирался, но встревать со своими комментариями прекратил, и Таису это вполне устраивало.
Форсов снова повернулся к ней:
— Поздравляю, дорогая моя, все, что вы сказали, верно — или почти все. Но то, что вы должны были вычислить как профайлер, верно. Матвей превзошел вас, потому что обладает неплохим медицинским образованием.
— Я ошиблась насчет нападения собак, да? — догадалась Таиса.
— Верно. Не было никакого нападения. Как вы уже знаете, когда Диана Вдовина впервые обвинила Гончукова в изнасиловании, многие были на ее стороне. Нечто подобное Гончуков проделывал и раньше, он начал казаться подозрительным. Вероятнее всего, в случае с Дианой он не допустил ошибку, он намеренно спровоцировал расследование, чтобы одним махом избавить себя ото всех подозрений.
— А Диану выбрал, потому что она эмоционально нестабильна, не слишком умна и у нее уже подпорчена репутация?
— Тоже верно. Гончуков прекрасно знал, что, если он оставит… биологический образец, будет анализ. Он мгновенно согласился на сотрудничество, потому что надеялся провести этот анализ с максимальными для себя выгодами. Как вы и предположили, в первом случае он передал образец крови своего пациента.
— Ну, так предположила не только я, он должен был знать, что кто-то может докопаться.
— Конечно, — кивнул Форсов. — Именно поэтому он вживил себе под кожу небольшую пластиковую трубку, которую в любой момент мог заполнить образцом чужой крови. Чтобы кровь представлялась достаточно живой, он использовал антикоагулянты.
— А это вообще возможно? — растерялась Таиса.
— Как видите, возможно. Легенду о нападении собак он использовал, чтобы объяснить шрамы на своей руке — их было больше, чем требовалось для внедрения трубки, так он избежал ненужных подозрений. Правда, и у него все получилось не сразу. Первая попытка взять кровь из трубки оказалась неудачной. Но Гончукову удалось преодолеть это, второй анализ сработал в его защиту. Вполне вероятно, третьего анализа он бы уже не допустил, сославшись на то, что и второго достаточно. Честного человека нужно оставить в покое. Вы были правы, он торжествовал, он победил, он снова был в безопасности — и на вершине.
— Но вы сказали, что Матвей во всем разобрался… И Гончуков был наказан?
— Иначе я бы не использовал этот пример. Безнаказанное зло угнетает, не так ли?
— Как это сделал Матвей? — допытывалась Таиса. На самого Матвея она демонстративно не смотрела. — Даже если он догадался про трубку… Нужно было принудить Гончукова к экспертизе, сам бы он не согласился. А пока полиция искала бы способ сделать это, он бы избавился от улик…
— Именно так, поэтому трубка
