скрывает раздражение. Всего один раз повысил голос – когда речь зашла о врачах из Бостона.
Они играют в русскую рулетку с человеческой жизнью.
Он имел в виду свою жизнь.
В его интонации было столько горечи, обиды и даже злости, что Беньямину тогда стало жутковато. А сейчас он вспомнил Эрика Зельцера, убийцу из дома престарелых под игривым названием “Кулик”. Его обследование пока невозможно, он в заключении. Но интервью-то с ним все слышали, можно послушать и в записи.
Эрик Зельцер устал от общения с другими пациентами. Они были ужасно утомительны, сказал он. К тому же он, заядлый игрок, по словам Нгуена, в тот вечер проиграл им в карты – и расценил этот проигрыш как противодействие его попыткам выздоровления. Решил отомстить.
Или Хоган. Тоже месть. Он же отсидел срок за манипуляции с бетоном при строительстве этого тоннеля.
А Ньюмэн? Чем ему не угодили дети в игровой комнате IKEA? Тоже показались утомительными?
Беньямин постарался унять дрожь в руках. Неужели все так просто? И так страшно?
Роберта Маклеллана мучили невеселые мысли – вообще-то, не без оснований. Возможно, среди них была и мысль о мести. Нужна ль земля могильному червю, чтоб источить твой мозг?
А теперь он взял напрокат машину.
Беньямин открыл список контактов и позвонил Эндрю Нгуену.
* * *
Селия впопыхах забыла бейджик, но охранник узнал ее и пропустил.
Знакомый запах обрадовал ее и ободрил. Мы можем спасти проект, впервые сформулировала она. Оказывается, чтобы прийти к этой мысли, ей надо было всего лишь переступить порог родного института.
– Мы. Можем. Спасти. Проект, – повторила она вслух, словно убеждая саму себя, и оглянулась – не слышал ли кто.
Надо бы перекусить, выпить кофе, просто передохнуть – все-таки шесть часов за рулем. Но первым делом встретиться с Дэвидом. Подумать только, две недели они не виделись, а теперь у нее не хватает терпения подождать еще четверть часа – поесть, успокоиться, хотя бы взглянуть в зеркало.
Впрочем, зеркало было в лифте. Селия поправила волосы. Футболка выглядит не слишком свежей, но ехать домой переодеваться – об этом и речи быть не может. Неважно.
Лифт остановился на самом верхнем этаже, там, где помещалась их лаборатория. Двери разъехались, и она нос к носу столкнулась с лаборантом.
– Забыла бейджик, – сообщила она. Дала понять, что осведомлена о нарушении правил.
– Большое дело! Я тоже иногда забываю. Что-то тебя давно не видно. Ездила куда-то?
– В отпуске была. Две недели.
– Добро пожаловать в родные палестины. Все на совещании.
Селия прошла в комнату для конференций. Вокруг круглого стола сидели Эндрю, Дэвид, докторанты, несколько ассистентов.
Увидев Селию, Дэвид встал и просиял. Ей показалось, что даже не встал, а вскочил. Обогнул стол, подошел и крепко обнял. Она с облегчением вдохнула его уже ставший родным запах.
– Как я рад тебя видеть! Наконец-то. Очень своевременно, – добавил Дэвид, постаравшись быть деловитым.
– Обидно же… Впервые за десять лет поехала в отпуск, а вы тут без меня взялись загадки решать.
Все засмеялись. Настроение явно приподнятое.
– Кофе? – спросил Дэвид.
– Как можно больше.
Селия села на подставленный Дэвидом стул и дождалась, пока он принесет большую кружку. Она по-прежнему ощущала некоторое неудобство – слишком уж странно одета для делового совещания, но никто даже внимания не обратил.
– Ладно, – сказала она, с наслаждением отхлебнув кофе. – Мне срочно нужен апгрейд. Расскажите, как и что.
– У Хогана был сифилис. У Реш тоже и, конечно, у Люийе. У Зельцера сегодня взяли кровь. Результат будет в течение дня.
– Так…
– Переругиваемся с федералами. Ну как – переругиваемся… обсуждаем. Мы предлагаем проверить всех, чтобы выделить зону риска, остальных отпустить по домам. Скорее всего, больше никого не найдется. Но это дело не быстрое.
Дэвид пересел на стул рядом с Селией и под столом коснулся ее коленом.
– Самая большая проблема на сегодня – Роберт Маклеллан, – продолжил он. – Будем надеяться, что его быстро найдут, и тогда мы возьмем все пробы. Беньямин Лагер уверен, что Маклеллан сбежал просто потому, что возможность подвернулась, но кое-какие странности у него он замечал.
– А разве у нас нет его журнала? Истории болезни, так сказать?
– Есть. Там ничего подозрительного. Но перенесенные венерические заболевания – это не то, чем человек охотно делится с женой или врачами. Полностью исключить невозможно.
Селия подумала об отце. А что, если этот Маклеллан не сбежал, а где-то прячется и, как Эрик Зельцер, ждет подходящего момента, чтобы наброситься с ножом на товарищей по несчастью? Испугалась – и тут же отбросила эту мысль. Больница в Портленде охраняется, особенно сейчас. Наверняка на каждом этаже по десятку полицейских.
– Все образуется, – сказал Эндрю. – Человеку под восемьдесят. Он в незнакомом городе. Сейчас идет проверка – поезда, автобусы. Наверняка найдут еще до вечера.
Селия осторожно отломила кусочек от сладкого батончика с гордым названием “энергетический”. Подслащенное арахисовое масло показалось ей таким вкусным, что она даже зажмурилась. Все вкусно, когда голоден.
– А где Мо?
– Где-то здесь, – пожал плечами Эндрю. – Сказал, ему надо что-то купить.
– И сколько же мы должны ждать, чтобы отпустить этих несчастных? – спросила Селия. – Что они там говорят, в FDA?
– Пока ничего. Но ты же знаешь – вряд ли они одобрят этот план.
– Почему?
– Хоган пытался взорвать весь Бостон. Ньюмэн расстрелял детей. Риск слишком велик. Непонятно даже, разрешат ли нам продолжать.
Селия чуть не задохнулась, весь оптимизм как ветром сдуло.
– Как же так? Мы же теперь знаем причину!
– Мы знаем одно, а они другое – дескать, наш препарат делает из безобидных стариков серийных убийц.
– Пять человек на две тысячи! Четверть процента!
– Не уверен, что их убедит твоя математика. Для них главное – чудовищность побочного эффекта.
– А Дэвид сказал… – Она вспомнила череду утренних сообщений и покосилась в его сторону. – Дэвид сказал, что только те, у кого есть антитела к сифилису…
– Теоретически – да, – прервал ее Нгуен. – Но если препарат выходит на рынок – значит, он выходит на рынок. И никакой гарантии, что он не попадет не в те руки. Тут же станет труднодоступен, цены взлетят, а продавать будут кому угодно. Сифилис, чума, проказа – лишь бы платили. Вспомни жуткий скандал с талидомидом. Собственно, препарат имел хороший эффект как снотворное, но когда беременные женщины начали принимать его по три раза в день, чтобы успокоиться…
Селия вздохнула. Ей даже есть расхотелось.
– Эндрю – известный на всем континенте пессимист, – улыбнулся Дэвид и опять толкнул ее коленом. – Никто не откажется от препарата, излечивающего болезнь Альцгеймера. Конечно, полно этических вопросов, на
