толчке.
На этот раз, рвотные позывы Эша не были имитацией.
— Максимо! — Кармайкл остановился и попятился назад, заслоняя собой все вокруг.
— Никогда не произноси мое имя, пока ты голый, — мне хотелось отвернуться, но я не был глупцом — просто психически травмирован на всю жизнь. -Господи Иисусе, я никогда не смогу выбросить этот образ из головы.
Стриптизерша опустилась на пол и зевнула, ее ошарашенный взгляд был устремлен на стол. Потребовалось две с половиной секунды, чтобы понять, что она под кайфом.
Любая, кто трахалась с Кармайклом, должна была быть таковой.
Эш вернулся в холл, пока я вошел в маленькую импровизированную спальню. Я проверил брюки Кармайкла на наличие оружия, прежде чем бросить их и рубашку в него.
— Одевайся.
Неустойчивый и трясущийся, он с трудом надел вещи, уже начиная оправдываться.
— Я могу объяснить. Это Виктор. Я должен…
— Где он? — спросил я. — Его машина здесь.
— Ему нужны новые тормоза и ремонт. Он ездит на другой.
— В комнатах пусто, — сказал Эш. — Его телефон заряжается в кабинете.
Черт.
Была вероятность, что не вернувшийся Дженсон предупредил Доброва. Также существовала вероятность того, что пока я проверял его собственность, Добров делал тоже самое с моей.
Меня охватила паника. Может, мой дом и был “Fort Knox” с двумя вооруженными людьми, но всякое случается. Даже если принять все меры предосторожности, что-то может пойти не так.
Я вытащил свой мобильный, но из-за блокировки Коула сигнала не было.
— Коул, свяжись с Марко, — позвал я, зная, что его установка может обойти это.
— Уже.
Вернув внимание к Кармайклу, я спросил:
— Куда он мог пойти?
Он быстро покачал головой, выглядя так, будто ему не хватило двух секунд до сердечного приступа.
— Он собирает деньги в других своих клубах в конце ночи, но я не знаю, куда бы он пошел после. На самом деле мы не друзья. Я сблизился с ним только для того, чтобы обезопасить Джульетту. Он хочет ее продать.
— Ту самую Джульетту, которую ты пытался похитить? — Эш хмыкнул.
— Это тоже было сделано, чтобы защитить ее, — его глаза снова обратились ко мне. — Я не знал, что ты серьезно относишься к ней, я думал, она…
— Я слышал именно то, что ты думал. А теперь заткнись нахрен.
Если бы он был умным, он бы послушал.
Но никто и никогда не смог бы обвинить Магси Кармайкла в сообразительности.
— Я был неправ, теперь я это вижу, — он поднял руки в знак капитуляции. — Но мои намерения были хорошими.
Эш подошел ближе, но глаза Кармайкла были устремлены на меня и пистолет в моей руке.
Еще одна ошибка в бесполезной жизни.
— Разве ты не знаешь, что говорят о благих намерениях? — Эш достал из кармана шприц. — Ими вымощена дорога в ад.
Кармайкл наконец посмотрел в сторону, но было уже поздно. Эш воткнул иглу ему в шею, и через несколько секунд он упал. Его бессознательное тело, словно потный мешок с кирпичами, упало на все еще обнаженную стриптизершу.
— Думаю, пословица звучит не совсем так, — сказал я Эшу.
— Я просто импровизировал.
Я огляделся по сторонам, пытаясь понять, как мы собираемся вытащить его оттуда.
— Ты не мог подождать, пока он сам донесет себя до машины?
— Он меня раздражал.
Даже в перчатках я как можно меньше прикасался к забрызганному ДНК одеялу, расстилая его на полу. Я едва успел это сделать, как стриптизерша снова ожила и с криком толкнула Кармайкла на пол.
Как только она вскочила на ноги, я направил на нее пистолет. Девушка не заметила, поскольку подскочила к столу, высыпала горсть таблеток в рот и запила их водкой. Спотыкаясь, она вернулась на кровать, свесила одну ногу и отключилась.
Ей было все равно и, скорее всего, она не вспомнит, что мы были здесь.
Я посмотрел на Эша и поднял один край одеяла.
— Возьмись за угол.
Мы вынесли Кармайкла в коридор как раз в тот момент, когда в главном помещении хлопнула дверь.
— Вот, что я называю: "Убить двух зайцев одним выстрелом", — прошептал Эш.
Мгновение спустя Добров завопил:
— Дженсон ушел! Вытаскивай свой крошечный член из этой шлюхи и вали отсюда! — дверь распахнулась, и он увидел два пистолета, направленных ему в голову.
Это было все, что мы успели сделать, прежде чем он повернулся и побежал.
Мы с Эшем последовали за ним, когда он выскочил за дверь и помчался к машине. Я выстрелил один раз, пуля просвистела мимо него и разбила водительское стекло.
— Черт! — закричал Добров, уклоняясь влево и проносясь мимо клуба. Свернув за угол, он побежал в переулок между двумя полуразрушенными и заброшенными зданиями.
Надо отдать ему должное, для такого громоздкого ублюдка он был быстр. Каждый раз, когда я думал, что у меня есть возможность выстрелить, он менял направление или использовал мусорные контейнеры и штабеля в качестве щита. В отличие от пистолетов в боевиках, мои пули не были бесконечными, и я не тратил их попусту. Добров не придерживался той же теории, выпуская через плечо патроны, которые не попадали даже близко к нам.
Он резко свернул направо, и мы последовали за ним как раз вовремя, чтобы увидеть, как он перелазит высокие деревянные ворота и перепрыгивает через них в переулок.
— Он тренировался к Олимпийским играм? Занимался в спортшколе? Черт, — задыхался Эш.
Я запрыгнул на ворота, но Доброва не было видно. Я уже почти перелез, когда он высунул верхнюю часть тела из-за угла и быстро сделал три выстрела.
Жгучая боль взорвалась в плече, заставив меня потерять равновесия и упасть на землю вперед.
— Черт! — Эш приземлился на ноги рядом со мной, его пистолет был направлен вниз по тропинке.
— Иди, — приказал я.
Он не стал спорить.
Встав, я потратил несколько секунд на то, чтобы наполнить легкие выбитым из меня воздухом. Я побежал по другому маршруту и добрался до конца как раз в тот момент, когда Добров повернул в моем направлении.
Его взгляд был устремлен за спину, он пытался выстрелить через плечо, но единственное, что сделал пустой пистолет, — это щелкнул. Когда он повернулся лицом вперед и увидел меня, его глаза расширились, а шаги стали спотыкаться. Быстро оправившись, он повернулся и увидел, что Эш преграждает ему путь. Ублюдок сделал шаркающий шаг назад, к узкому переулку, но не успел повернуть, как пистолет Коула уткнулся ему в спину.
Пойманный в ловушку, Добров уставился на меня с ненавистью, пылающей в его глазах. Он открыл было рот — хотел бросить оскорбления и изрыгнуть чушь, — но не успел.
