Под давлением обстоятельств Хорти сместился еще более вправо — премьер-министром он назначил своего старого приятеля генерала Дьюлу Гёмбёша, ключевую фигуру «Сегедского движения», организатора «белого террора» и известного антисемита. Тот неуклонно продвигался к фашизму. Он провозгласил насилие «допустимым методом государственного строительства… направляющим ход истории во благо всей нации, а не кучки избранных». По примеру Муссолини он объявил ключом к национальному единству корпоративизм. После гитлеровского переворота он пообещал Герингу установить в стране полную диктатуру, а в письме к Гитлеру назвал себя «таким же расистом». По его мнению, правительству предстояло создать «новую национальную цивилизацию на основе наших специфических расовых признаков и на принципах христианской морали». Однако он понимал фашизм, по сути, как «корпоративизм для элиты» (по выражению британского посла). Гёмбёш и его сподвижники боялись истинного фашизма с его мощным напором снизу, и этот страх привязывал их к Хорти и старому режиму. Сёллёши-Жанзе характеризует его правительство как «радикальное новое правое», милитаристское и бюрократическое, формально легитимирующее себя как «народное правительство», а на деле смертельно боящееся народа. Внезапная смерть премьера в 1936 г. спасла страну от антиконституционного переворота и полной диктатуры (Berend, 1998: 308–311). Режим остался реакционным и полуавторитарным. Парламент был сохранен, но реальные полномочия перешли в руки исполнительной власти.
К тому времени Депрессия уже отступила. Однако экономического рывка не последовало: на протяжении 1930-х экономика развивалась слабо, стагнировало сельское хозяйство. Экономический рост начался лишь вместе с крупными военными расходами, как и в Германии, где идеи Кейнса были переосмыслены на авторитарный лад. Венгрия была втянута в орбиту немецкого экономического влияния; на первых порах торговля с ней велась на весьма выгодных условиях. Либералов и евреев клеймили как виновников венгерской экономической отсталости, а нацистскую Германию провозглашали лучшим другом Венгрии. Экономика и геополитика оставались тесно переплетены. В 1938 г. после аншлюса Австрии Германия оказалась на расстоянии вытянутой руки, а расчленение Чехословакии позволило Гитлеру вернуть Венгрии ее бывшие словацкие территории. Венгерские ревизионисты радовались появлению мощного союзника. Влияние нацистов росло; парламент работал, как и прежде, но в правительстве произошел раскол. Авторитарные сторонники Хорти контролировали полицию, МВД и сельское хозяйство, в то время как сторонники нацистов прибрали к рукам финансы, промышленность и министерство обороны (Szöllösi-Janze, 1989: 97). Под влиянием немцев усиливались антисемитские настроения, и в 1938 г. крайне правые инициировали дискриминационные антиеврейские законы (Mendelsohn, 1983: гл. 2). Когда майор Ференц Салаши сумел объединить множество мелких фашистских организаций в одну партию, к ней присоединилось много радикально настроенных офицеров и гражданских служащих. Исполнительная власть теперь была разделена на три блока: авторитарных реакционеров, корпоративистов и фашистов. Сменявшие друг друга «умеренные» премьеры (здесь этот термин следует понимать условно) периодически запрещали деятельность фашистов. Даже самого Салаши арестовывали трижды. Если бы не было войны, эта межеумочная ситуация могла бы привести к любому исходу. В мирное время соперничество фашизма и консервативных форм авторитаризма может вылиться во что угодно. Но грянула война.
Вторая мировая резко сузила поле для политических маневров. Но даже и тогда режим Хорти мог бы удержаться от фашистской радикализации. Однако географическая близость к Германии, щедрые территориальные подарки Гитлера и пламенная ненависть Хорти к коммунистам побудили его присоединиться к странам Оси. Лидер Венгрии признал германскую гегемонию, но сохранил при этом некоторую свободу действий.
В политическом торге с Гитлером у него был козырной туз: его режим был надежным и предсказуемым, в отличие от неуправляемых и непредсказуемых венгерских фашистов. В благодарность за союзничество Гитлер в 1940 г. вернул Хорти большую часть утраченных территорий (это снова включило в состав Венгрии национальные меньшинства). «Скрещенные стрелы», преследуемые режимом, влачили жалкое существование, но в то же время радикальные силы в правительстве продавили закон, запрещающий евреям занимать ответственные посты и приобретать крупную собственность. Многие евреи были мобилизованы в трудовые батальоны и отправлены за пределы страны, в которую уже больше не вернулись. Холокост в Венгрии по большей части был делом рук крайне правых. Но все же Хорти до последнего сопротивлялся требованию Германии «окончательно» решить еврейский вопрос — вплоть до марта 1944 г., когда страна была оккупирована германской армией. В октябре 1944 г. салашисты устроили государственный переворот, но у власти продержались недолго — в январе 1945 г. в Венгрию пришла Красная армия, после чего Салаши и его подельники были повешены. События военной поры более подробно описаны в моей следующей книге.
Этот краткий экскурс позволяет нам определить пять основных довоенных трендов.
1. Недовольство экономическим положением породило популистские протестные движения, и в их числе праворадикальное. Тем не менее правые набирали очки и в хорошие, и в дурные времена, поэтому их влияние нельзя объяснять лишь экономическими причинами.
2. После гражданской войны венгерские левые были разгромлены, чем воспользовались крайне правые, взявшие на себя роль лидеров и выразителей народного протеста против эксплуатации. Среди этих правых были и фашисты. Но, поскольку левые были окончательно выбиты из седла, не стоит объяснять правую радикализацию желанием капиталистов свести счеты с коммунистами. Коммунистов тогда уже попросту не существовало.
3. Набирали силу сторонники сильной государственности, но они были расколоты между различными правыми идеалами. Со временем режим начал преследовать фашистов, в то же время заимствуя их идеи. И все же фашисты усиливали свое влияние.
4. Органический национализм имел ярко выраженный антисемитский привкус, поскольку евреи были единственно значимым (и «враждебным») этническим меньшинством в стране. А ведь когда-то Венгрия считалась «еврейским раем», в стране никогда не было погромов. Первая волна кровавых погромов прокатилась в 1919–1920 гг., когда правых охватил страх перед «жидобольшевизмом». Костер антисемитизма продолжал тихо тлеть и вновь вспыхнул в конце 1930-х. По-видимому, это не было связано с экономикой.
5. Геополитика заставила венгров вступить в союз с другими ревизионистскими странами против либеральных держав, принудивших их к Трианонским мирным соглашениям. Триумф Гитлера означал, что венгерские реваншисты обрели в лице Германии мощного союзника. Многих из них это бросило в объятия нацизма.
Совокупность этих факторов стала предпосылкой бурного роста фашистских настроений. Однако и в этих условиях фашизм не был фатальной неизбежностью. Затянувшийся политический кризис и правая радикализация могли и не привести к столь мрачному исходу. Чтобы дать ответ, почему это случилось, надо провести более тщательный анализ, а посему обратимся к фашистскому движению как таковому. Кем были фашисты и во что они верили?
ИДЕОЛОГИЯ «СКРЕЩЕННЫХ СТРЕЛ»
Салаши, к сожалению, был мастером выспреннего словоблудия, а не чеканных формулировок. Чтобы понять смысл его высказываний, приходится поднапрячься. «В фашизме, — писал он, — сходятся моральные, духовные и материальные интересы “Я” и “Мы”». Моральным принципом по Салаши было христианство, духовным — «унгаризм», то есть
