выпей горячего. Ты ведь по-прежнему любишь кофе?
– Ну, и чем ты занимаешься в эти дни? – вопросом на вопрос ответила Дунья.
– Сижу на берегу и любуюсь морем…
Дунья восприняла его ответ как шутку. Она подхватила его тон и спросила:
– Ну и что, ты до сих пор веришь в это?
– Во что?
– Что из воды выйдет русалка и бросится к тебе в объятья?
– Гмм… – Дунья напомнила Хасару, как он однажды сказал жене: сидя на берегу, я испытываю такое чувство, словно из воды должна показаться русалка. А потом он говорил: вот ты и есть та самая русалка! – и страстно обнимал выходящую из моря с капельками воды на теле Дунью и шептал ей на ухо эти ласковые слова.
Разглядывая сидящего перед ней Хасара с поседевшей головой, Дунья наконец отважилась сообщить ему о причине своего визита.
– Я к тебе пришла по делу, Хасар! – начала она, и брови ее нахмурились, на лицо набежала тень. Было видно, что для нее этот разговор непростой.
– Говори, коли пришла, что ты хотела!
Пока она собиралась с мыслями, в наступившей тишине за дверью раздались веселые голоса женщины и мужчины, проходя мимо, они что-то говорили друг другу и громко смеялись.
– Видать, градус себе подняли!– прокомментировал Хасар поведение людей в коридоре.
– Мы живем в стране, которая постепенно переходит к рыночной экономике,– начала Дунья издалека, не решаясь прямо в лицо сказать Хасару зачем пришла к нему. Как человек осторожный, умеющий добиваться своего, она хотела сначала подготовить мужа, а уж потом выдать по полной программе. – Создано много авторитетных национальных фирм, компаний. Они сейчас ведут большую работу по преобразованию страны, изменению ее облика… – Одна из таких компаний – наша, и ее работа получает все больший размах. Если хочешь знать, мы сейчас занимаемся вопросом приватизации нескольких месторождений нефти.
Хасар не выдержал, перебил Дунью вопросом:
– Как это нефтяные очаги могут быть проданы первому встречному? Разве сам лидер страны не сказал, что может быть приватизировано все, кроме нефти и газа, железной дороги, путей воздушного сообщения и еще каких-то важных объектов, что они должны оставаться в собственности государства?
Дунья и не думала уступать ему:
– Ну и что, что говорил? Во всем мире все становится предметом торга, купли и продажи. Это игра по-крупному, а в игре не бывает безвыходных положений. Мало ли что лидер страны говорит, мир-то уж давно перевернулся. Буря, которую в океане жизни поднял Ельцин, потопила огромный корабль под названием СССР. А наша страна – кусочек, доставшийся нам при разделе после той бури. И ведь на волне этой бури он выплыл в лидеры и стал во главе целого народа, так что, хочет он того или нет, а ему придется, как Ельцину, делить богатства страны с находчивыми бизнесменами. А если не станет делиться, его постигнет та же участь, какая постигла глав отдельных государств, вот увидишь…
Хасару показалось, что Дунья говорит с ним не своими словами, а повторяет чьи-то, собственно, это были речи Аннова, которые выслушивала она, оставаясь с ним наедине и мечтая о богатстве. Да разве мало этих новых богатеев, мечтающих приумножить свои неправедно нажитые доходы любым путём?
Дунья распалялась все больше:
– Думаешь, Ельцин и его окружение делали все это ради блага народа? Как бы не так! В первую очередь они заботились о собственном благе, о своих семьях. Они хотели обеспечить сытую жизнь и всем своим потомкам.
– Значит, вы тоже ждете, когда во главе нашей страны встанет такой же человек?– Хасар дал понять, что ему не по душе этот затянувшийся разговор.
– Он не просто человек. В жизни не Ельцин, а те, кто не знает собственной выгоды, ведут себя глупо.
– По-твоему выходит, любой, кто зацепился за должность, должен хапать все, что попадется под руку, ни с кем не считаясь и заботясь только о собственном благе?
– Я же сказала, что того требует наступившая эпоха. Социалистические лозунги типа «Человек человеку – друг, товарищ и брат» сегодня уже не работают. Сегодня действует неписаный закон: «Человек человеку – волк, лиса, свинья». Кто больше награбит, обманет, со свиным рылом в Калашный ряд пролезет, тот и больше заработает. В этом мире добиваются своего только те, кто действует по новым правилам, они-то и становятся честными олигархами.
– А разве богачи могут быть честными?
Хасар пожалел, что вступил в спор с Дуньей, он уже давно понял, что она пришла сюда вовсе не затем, чтобы поспорить с ним, а для чего-то другого, и ждал, когда же она перейдет к цели своего визита.
Дунья и без того знала мнение Хасара о новых туркменах, которых он считал воплощением зла за то, что они наживали свои состояния на несчастье народа, что в желании быть капиталистами они становятся безжалостными фашистами, похожими на хитрых и беспощадных баев прошлых времен. В те дни, когда Дунья увлеклась бизнесом, такие разговоры между ними были довольно частыми, во всяком случае, их беседы на эту тему были не единичными.
Сегодня Дунья в очередной раз убедилась в том, что по данному вопросу Хасар не изменил своего прежнего мнения.
Хасар верил, что то, о чем говорит Дунья, в какой-то степени имеет место, но все равно не верил, что так будет всегда, что отдельные личности будут богатеть за счет обнищания масс, а народ будет это терпеливо сносить. Верил, что рано или поздно интересы народа обязательно будут соблюдены
Дунья еще какое-то время ходила вокруг да около цели своего визита, но потом все же решилась. Ей этот разговор был нужен позарез.
Хасар не знал, что хяким города ведет специальное расследование и выявляет всех, кто выступал против него, что он поручил эту работу специально отобранным людям, и что эти люди подтолкнули Дунью на сегодняшний разговор.
Поездку Хасара в Ашхабад в Красноводске расценили, как его решение обратиться с жалобой к лидеру. И тогда хяким позвонил Аннову и велел тому принять меры, чтобы жалоба Хасара не дошла до верхних эшелонов власти.
Ну а тот решил, что никто не сделает этого лучше, чем Дунья.
Хасар, конечно, понимал, что Дунья, которой он еще вчера не был нужен, пришла к нему неспроста, но не знал, что она получила специальное задание встретиться с Хасаром и переубедить его. Он и вообще думал, что после случившегося между ними Дунья не посмеет прийти к нему, для чего бы то ни было.
А она вот неожиданно пришла, да еще ведет себя так, будто между ними
