Пока я пытался справиться с тьмой, которая уже крепко держала меня за горло и медленно стягивала, Ана расстегнула мою рубашку двумя руками, обнажив мою грудную клетку. Я сделал глубокий вдох, выдох и почувствовал, что она засомневалась, не зная, может ли она это сделать.
— Да, — прошептал я, чтобы успокоить ее, я хочу, чтобы она продолжила. Почувствовал легкое прикосновение пальчиков на волосах моей груди и она начала слегка их поглаживать.
Никто не трогал меня вот так… я почувствовал резкую обжигающую боль в груди, запах паленой кожи и алкоголя… Мое сердце заработало сверхурочно. Мое тело напряглось, тьма, которая уже окутала мое горло, начала медленно душить, я задыхался… Чувствую, как из-под моего контроля пытается вырваться ярость.
Дыши глубже, Грей, его нет рядом… Это Ана. Все хорошо… Хорошо. Я должен справиться с этим. Все в моих руках. Давай же, Грей, не будь сопливым мальчишкой, тебе не четыре года. Рядом находится девушка, которую ты всем сердцем любишь, и для нее очень важно, чтобы ты справился с этим дерьмом… Если ты не справишься, она навсегда уйдет.
Я заставил себя откинуть прочь дурные воспоминания. Отныне я должен думать о том, что она рядом, она может ко мне прикасаться.
Это Ана… Все хорошо… Я должен позволить Ане любящими прикосновениями перезаписать эту программу. Я должен заставить себя получать удовольствие от ее нежных касаний. Но как же это трудно, чертовски трудно, почти невыносимо! Я сжал зубы, чтобы не закричать.
Ана сразу же поняла, что мне очень плохо и убрала руку, но я схватил ее снова. Я не сдамся.
— Нет, — проговорил я через силу. — Так надо.
Я крепко зажмурил глаза. Ана нежно провела пальцами по моей груди. Это такая сладкая мука. Я очень люблю ее прикосновения, но этот страх так глубоко осел внутри, что я больше не могу с этим бороться. Это было выше моих сил. Но я все-таки сделал этот шаг и позволил ей продолжить. Я открыл глаза и наблюдал за ней, я хотел видеть ее, чтобы избавиться от нежелательных образов из детства, бегающих у меня перед глазами. Мое дыхание участилось и по телу побежал адреналин. Но я ее не остановил.
И она решилась, на что я вообще никогда не рассчитывал… Она потянулась лицом вперед и нежно поцеловала меня чуть выше сердца. Я снова закрыл глаза и горькая сладость ее губ заставила меня громко простонать. Хоть я и прилагал все усилия, чтобы сидеть тихо, не хотел ее напугать. Она тут же отклонилась обратно, опасаясь, что зашла слишком далеко.
— Еще, — прошептал я, полный решимости продолжать столько, сколько это возможно для меня.
Я должен заставить себя получать удовольствие от ее прикосновений. Я хочу, чтобы она могла целовать меня куда захочет. Без каких-либо ограничений.
Она снова наклонилась, и на этот раз поцеловала один из моих шрамов, я невольно ахнул, потом она поцеловала второй, третий.
Хватит. Это предел моего терпения на сегодня. Не могу больше.
Я громко простонал и резко притянул ее в свои объятья, отчаянно пытаясь справиться со своими эмоциями. Я взял одной рукой ее волосы и дернул их вниз, чтобы найти ее сладкие, чарующие губы своими. Мы поцеловались, и она запустила свои пальчики в мои волосы, притягивая меня ближе к себе, углубляя наш поцелуй.
— Ох, Ана, — прохрипел я и положил ее на пол, подминая под себя. Я чувствовал, что она рушила мои границы, было очень тяжело, но не так, как я себе это представлял. Я очень хочу пустить ее на запретную территорию.
Ана взяла в ладони мое лицо. Я был охвачен бьющими через край эмоциями, я никогда этого прежде не испытывал. Что-то горячее покатилось по моим щекам.
— Кристиан, пожалуйста, не плачь! — Что? Это слезы? — Я серьезно говорю, что никогда тебя не оставлю. Мне очень жаль, если у тебя сложилось другое впечатление… пожалуйста, прости меня. Я люблю тебя. Я буду всегда тебя любить.
Нет… Она не смогла бы этого ко мне испытывать, если бы знала, кто я есть на самом деле. Я снова в тупике…
— В чем дело? Почему ты считаешь, что я брошу тебя? В чем секрет? Что заставляет тебя думать, что я уйду? Скажи мне, Кристиан, пожалуйста…
После того как я отчаянно пытался от нее скрыть правду, Ана догадалась, что я утаиваю что-то ужасное… Это дерьмо всегда будет преследовать меня, как бы я не старался от этого убежать. Я такой, и не могу этого изменить. Я был таким эгоистом… потому что очень хотел, чтобы она жила со мной, не зная всей правды обо мне. Но я понимаю, что так нельзя.
Я сел по-турецки, а она села напротив, вытягивая ноги, глядя на меня в ожидании.
Эта тайна висит над нашими отношениями, как Дамоклов меч. Я должен избавиться от него, чтобы эта скрытая угроза больше не нависала над нашими головами.
— Ана… — неуверенно начал я.
Она все равно об этом узнает, если не сегодня, так завтра. Это всего лишь вопрос времени. Какой смысл от нее это скрывать, Грей? Будет лучше, если она узнает эту извращенную, тошнотворную правду от источника разврата. Ты должен открыть этот ящик Пандоры прямо сейчас.
Я тяжело вздохнул и проглотил образовавшийся в горле комок.
— Ана, я садист. Я люблю хлестать маленьких девушек с каштановыми волосами, таких как ты, потому что вы все выглядите как моя родная мать-проститутка. Конечно, ты можешь догадаться почему.
Я открыл этот чертов ящик, и пятьдесят оттенков дерьма вырвались наружу, оставив на дне ящика надежду.
Анастейша смотрела на меня в недоумении.
Кошмар… Я в полном дерьме. Я сидел в ожидании вердикта и медленно умирал. Слишком поздно… Я не мог забрать слова обратно… Я открылся и теперь должен столкнуться с последствиями.
— Ты ведь сказал, что ты не садист, — прошептала озадаченно.
Моя маленькая… она пыталась меня понять и как-то оправдать. В этом вся Ана.
— Нет, я сказал, что был доминантом. Если я и солгал, то это была ложь по умолчанию. Прости. — Сказал я, уставившись на свои руки, я не могу сейчас смотреть ей в глаза. Это слишком тяжело для меня. — Когда ты задала этот вопрос, я рассчитывал, что между нами будут совсем другие отношения, — пробормотал я в ужасе.
Не могу поверить в то, что сейчас происходит. Она сейчас просто развернется и убежит от тебя без оглядки, и ты не можешь ее винить за это, Грей.
До нее постепенно начинал доходить весь ужас, который я сейчас открыл для нее, и она спрятала свое лицо в ладонях. Она думала, что хорошо знает меня… Теперь знает…
— Значит, так и есть, — прошептала она, испуганно глядя на меня. — Я не могу дать тебе то, чего ты жаждешь. — Я отрицательно покачал головой. Она давала все, что я так хотел, даже сверх меры. Я должен достучаться до нее, чтобы она поняла это.
— Нет-нет-нет, Ана. Нет. Ты можешь. Ты даешь то, что мне нужно. — Я сжал кулаки. — Пожалуйста, поверь мне, — умолял ее.
