Книга Все правые руки - Юрий Витальевич Яньшин

Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121

обращал особого внимания, так как это было и есть неотъемлемой частью любой подобной акции. К их присутствию за тридцать лет независимости все уже привыкли. В конце концов, автобусы ведь всегда лучше чем «черные воронки». Зато все обратили внимание на то, что не было традиционных мобильных металлоискателей обычно сопутствующих мероприятиям подобного рода. Руководители оппозиции и активисты, рассчитывающие на куда более суровые методы противодействия со стороны органов охраны правопорядка, пребывали в состоянии легкого замешательства. Наблюдая нарочитую пассивность полиции, у некоторых из них в головах родились дикие предположения о переходе на сторону демонстрантов части руководства столицы и еще более дикие о возможном бегстве из страны руководства хунты. Некоторые договорились до того, что якобы собственными глазами видели, как генералы при больших погонах еще ночью чартерными авиарейсами убывали в сторону Северной Кореи. Подобные слухи и разговоры только поднимали настроение сеющим смуту людям и придавали чувство безнаказанности. Прибывшие из-за рубежа активисты и кураторы низового звена, по примеру «майданщиков» и «желтых жилетов», одетые в красное, для лучшей коммуникативности, с воодушевлением разносили всю эту чушь по набирающей массу толпе, подбадривая и распаляя эмоции. Как и прогнозировалось аналитиками всех мастей, абсолютное большинство протестующих, состояло из, так называемой, «золотой» молодежи. Это были одетые по последней крикливой моде молодые люди, в руках у которых находились айфоны последних моделей. Сразу было видно, что это не какие-то там «крестьянские дети», а отпрыски ни в чем себе, не отказывающих чиновников и бизнесменов самого высокого градуса. Они и вели себя, как люди, для которых не писаны никакие правила приличия и которым, в силу положения предков, все было дозволено с пеленок. Не зная чем занять себя до официально назначенного начала мероприятия, они шумно дурачились, затевали шуточные потасовки, словно стадо бабуинов забирались на памятник Пушкину и на фонари, окружающие Университетскую площадь, чтобы корчить оттуда рожи окружающим и делать селфи покруче. Представители более возрастной группы — члены крыла профессиональных борцов с любым российским режимом, одетые менее претенциозно, но зато в классические деловые костюмы ведущих европейских брендов не препятствовали своим молодым коллегам по революционной классовой борьбе в выражении животных инстинктов. Никак не реагировала на эти выходки и полиция, равнодушно наблюдая издалека за распоясавшимися «детками». Представители ЛГБТ тоже не преминули урвать для себя часть сомнительной славы участия в массовом протесте против «узурпаторов» и «солдафонов». Их от всех прочих отличала яркая пестрота одежд, вычурность и неестественность манер и соответствующая их понятиям об эстетизме атрибутика. Глядя на их пестрое и еще более шумливое сообщество, «профессиональные революционеры» недовольно кривились, поджимая губы, но тоже не предпринимали никаких действий, чтобы хоть чуточку угомонить не в меру расшалившихся «союзников». В сторонке от всех кучковались представители национальных диаспор, тоже недовольных правящим режимом, который стал утеснять их на столичных рынках путем запрета на монопольное право торговли. Эти тоже были одеты «с иголочки». Их даже на первый взгляд можно было легко перепутать с записными демократами, если бы не многодневная щетина на слишком смуглой коже, выдающиеся носы и профессиональные ухватки торговцев мандаринами. «Ноев ковчег», где, как известно «всех тварей по паре», заполнялся до краев. Ближе к полудню, скопище людей напоминало больше «птичий базар» нежели демонстрацию протеста против нарушения хунтой базовых прав граждан. Устроители акции радостно потирали руки, прикидывая, сколько сот тысяч сторонников им удалось собрать под свои аляповатые знамена. Все с нетерпением ждали руководителей, которые должны были «завести» толпу еще больше, а затем направить распаленных бредовыми идеями людей в нужное русло. Наиболее нетерпеливые из демонстрантов, не дожидаясь полудня, уже начали спокойно и без суеты разворачивать плакаты и транспаранты. О-о-о! Каких тут только лозунгов не было! Вот лишь некоторые из них — самые безобидные: «Гитлер=Пиночет=Афанасьев», «Нет — кровавой хунте!», «Свободу узникам совести — Ведмедеву, Майвейчевой и Володихину!», «Банду генералов — под суд!». Были лозунги и куда более забористые, но цитировать их не имеет смысла, потому что даже бумага может всего не стерпеть. Каждый новый лозунг или транспарант, разворачиваемый на глазах у публики, встречался одобрительными аплодисментами и радостными улюлюканьями. Добротное качество плакатов и транспарантов говорило не о кустарном их производстве в домашних условиях, а о фабричном изготовлении. Значит, были во все это безобразие вовлечены мощные полиграфические структуры и ресурсы, что само по себе, в дальнейшем, должно было обратить на себя пристальное внимание со стороны ФСБ. Толпа постепенно нагревалась и разогревалась на и без того нагретом полуденным солнцем воздухе. В небе висели квадрокоптеры из чрева, которых то и дело раздавались призывы к собравшимся демонстрантам, мирно разойтись и не нарушать режима чрезвычайного положения. Но на их увещевания никто не обращал внимания.

Ровно в полдень, в соответствие со сценарием во всех трех местах скопления протестующих появились лидеры оппозиции. На Университетскую площадь заявился сам Алексей Анальный, как пасынок русской демократии, в сопровождении многочисленных и доведенных до крайней степени экзальтации поклонниц, а также соратников по ФБК[87]. Он вылез из роскошного черного лимузина, бережно поддерживаемый под локотки, аки царь-государь двумя своими клевретами — Челковским и Вилковым, одетыми в жару в черные костюмы, словно траурные распорядители. Сам Анальный решил «закосить» под «своего» парня, вырядившись в демократические джинсы и майку с изображением поднятого кверху кулака[88]. Следом за ними семенили две старушенции: брызжущая ядом во все стороны — Евгения Бельбац и расплескивающая во все стороны слезы — Лия Абдурахманова. Менее популярные главари оппозиции, уступая безусловное лидерство Анальному нехотя поделили между собой электорат остальных площадей. Болотная приняла Шульмана, Боймана и Кашкина, а Пушкинская — Блатынину (срочно вернувшуюся из Латвии ради этого случая), Маевича и Скобчик, имевшую несчастье иметь в московском бомонде презрительную кличку «лошадь». Остальные лидеры оппозиционного движения, кто не находился в бегах, должны были присоединиться к колоннам демонстрантов со своими соратниками на улицах столицы. Пока Анальный вместе со свитой пробирался сквозь неистовствующую от лицезрения кумира толпу светских маргиналов к центру площади, некие бравые молодцы уже сложили там из подручной тары, скорее всего из под пива, некое подобие трибуны. На взгляд непредвзятого обывателя зрелище было символичным и симптоматичным: Ленин — на броневике, Ельцин — на танке, Анальный — на бочкотаре. Водевильность происходящего не оставляла сомнений в том, что итог мероприятия будет закономерным и ироничным до сарказма.

Откуда-то, сразу и не поймешь, взялись переносные, но, тем не менее, мощные ретрансляторы, призванные донести слова лидера до самых отдаленных уголков площади. Бодренько вскарабкавшись на шаткую экспресс-трибуну, Анальный начал свою, как он

Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121