кем он открыто не сходился.
Дочь Эрика и Лалии Самира ослабила родительские тревоги: Флавиан, вызывавший опасения Лалии, больше не интересовал Самиру, а новоявленный бог, поползновения которого не нравились и Эрику, также не проявлял преступных намерений в ее адрес.
Самира перестала носить взрослящие маски, зато обзавелась двумя браслетами на лодыжке — цепочки точно были составлены из выплаканных слез.
Как и Лалия, Самира обожала обилие всевозможных украшений на себе.
* * *
Алехандро чувствовал легкую досаду от своего решения появиться в Городе — как и всякий царевич анамаорэ, он хотел любить избранницу до точки, до самой последней черточки, чтобы, как Лукас, иронично улыбаться на приемах: «Бог забрал у меня жену, но никакой бог не сможет лишить меня хорошей советницы!»
Впрочем, молодой и красивый царевич не ждал еще появления сердечной подруги, он только-только учился править. Однако, одна из городских девушек рассудила иначе.
Васильковые глаза, глядевшие без капли стыда, не отпускали. Алехандро слышал ее навязчивые мысли о себе, едва оказывался в мире людей, и будучи достаточно ответственным, намеренно представал перед красоткой, хотя это и усиливало ее пыл.
Примеры братьев, связавших судьбы с некогда человеческими женщинами, не вдохновляли его, и все же думая о чем-то необыкновенном, Алехандро не препятствовал женской страсти, к стыду и удивлению понимая, что ведется на легко изменяемые телесные прелести.
Их обладательница была юна, густые пшеничные волосы спадали много ниже талии, до самых ягодиц, но взгляд Алехандро то и дело останавливался на роскошном девичьем бюсте, казавшимся слишком тяжелым для ее хрупкой фигурки, дышащей женственностью.
Запутавшись во внутренних противоречиях, Алехандро позволял управлять собой, потому однажды возникла ситуация, когда смелая девушка, а звали ее Норико, буквально загнала Алехандро в угол и подняла футболку, обнажая свой главный козырь.
Алехандро попрощался с разумом, сдавшись под напором инстинктов, пусть этот поступок и означал теперь его заботу о любовнице.
Похоже, Норико могла бы довольствоваться малым, но рисковала стать его серьезным увлечением. В конце концов, Алехандро не имел обязательств, мечты о любви могли подождать, а ничего кардинально ужасного в необременительной связи с человеческой красавицей не было.
Алехандро надумал плыть по течению, пусть Норико сама бы и бросила его, наигравшись, ничего ей не обещая и строя общение по правилам знойного курортного романа.
Оба в паре приняли схожие решения наслаждаться текущим моментом независимо друг от друга и пока были довольны.
Глава 422. Не готова
Как бы то ни было, Алехандро оказалось сложно играть.
Не испытывая подлинного интереса к Норико, он чувствовал себя виноватым, видя, как девушка сворачивается жалобным комочком на широком подоконнике, терзаясь, что Алехандро не придет.
Алехандро, возникая из ниоткуда, мягко обнимал ее хрупкие плечики:
— Я тут, пичужка, куда ж я денусь.
Норико прятала тревогу за нервной улыбкой, но устроить скандал и отпустить Алехандро не желала.
А раз она не ставила точку, Алехандро ждал, думая, что со временем вероятно к ней привыкнет. Позволял себе эти отношения, пока другие девы не занимали его сердце.
Потому однажды он испытал облегчение, заметив Норико с каким-то высоким смуглым парнем.
Ревность встрепенулась и тотчас затихла. Те двое бесстыдно обжимались на танцполе, выпав из окружающего мира, разгоряченные, исступленные от танца и внезапно вспыхнувшей страсти, приятно контрастные внешне. Алехандро захотелось раствориться бесследно, но…
Подчиняясь его телепатической команде, Норико повернула голову, ее васильковые глаза встретились с его голубыми…
Норико чуть виновато подняла уголки губ… Алехандро кивнул и отвернулся, прощаясь.
Следить за дальнейшей жизнью малышки, уберегать ее от потенциальных ошибок он не собирался. Если Норико стремилась «жить полнокровно», судьба вновь оказывалась всецело в ее руках.
* * *
Фактически Маю не хотелось становиться матерью: она опасалась, что едва они с Максимилианом пройдут Церемонию, найдется тьма желающих влиться в их царственную семью.
Пробиться к Эрику сложно, у Лукаса дочь, оставшаяся без матери, а у Люции такой характер, что любой здравомыслящий анамаорэ старается держаться от царевны подальше.
А Макс в противовес всем добросердечен, хоть и горд, он не откажет в помощи страждущим…
Иногда Маю бывало чересчур много даже его милого общества, а уж взвалить на себя лишние хлопоты не хотелось вовсе… Маю придумывала различные отговорки против Церемонии: они оба беспредельно принадлежат друг другу, куда им торопиться в вечности? Да и поклонницам больше приятен холостой певец…
Макс дулся — он давно был готов оформить отношения, но делал скидку на возраст и происхождение Маю. Она младше него на сотни лет и еще не успела вполне вкусить бытие анамаорэ, чтобы решиться.
Зато лишь она умеет разогнать его буйную кровь до полного беспамятства, когда Максимилиан думает только о том, чтобы зажать смеющуюся Маю где-нибудь в углу.
Они столь контрастны внешне, это распаляет…
* * *
В отличие от более хитрой Маю, ее мать Тамико не считала нужным притворяться.
Тамико выглядела забавно, одновременно хмуря лоб и кривя губы:
— Вот и здрасте! Блииин, что ж они до сих пор не расстались-то!
Лукас улыбнулся, восхищенный обычной прямолинейностью подруги, редко свойственной ему самому:
— Мы им обещали, Тами. Я пораскидывал варианты, других пока нет. Не думаю, что это в самом деле сильно напряжет нас, хотя Кацуо не вполне анамаорэ, да и больших амбиций он лишен. Тем проще.
Тамико не сдержалась:
— Зато ты не лишен, и, как всегда, все давно решил и в этом расписался! Что, Агнес теперь постоянно начнет у нас маячить?
— Решил, я же мужчина. Нет, мы договоримся с Агнес, Кацуо станет жить у нее, а я его навещать. Хотя нам как официальным родителям его проживание пойдет на руку — мы быстрее сможем открыто появляться вместе.
Тамико задумалась. Она пока не знала, какой вариант выбрать, а слова Лукаса по обыкновению были очень разумны, потому Тамико произнесла:
— Ну и хорошо. Делай, как считаешь нужным. Я готова. Если будет очень противно, мы переиграем, правда же?
Лукас поцеловал пушистую макушку любимой.
— Правда.
Глава 423. Подслушанная беседа
Возможно, мягкий голос Флавиана, откровенно рассказывающего об отношениях с его любимой девушкой, включая мечты и страхи, заставил Тамико ослабить бдительность. Тамико и Флавиан гуляли в обнимку по аллеям царского поместья, обрамленным экзотическими растениями.
Без предисловий, точно Флавиан всегда был в курсе ее запретных чувств, Тамико выдала:
— А знаешь, Флав, я безумно… боюсь… Вот никогда ничего не боялась, а тут начала…
Флавиан замедлил шаг, встревоженно вглядываясь в дорогое ему лицо. Тамико нетерпеливо встряхнула пушистыми волосами,
