определенные промежутки времени давали аспирин. Они дремали, проверяли больного в поисках признаков улучшения и убеждали друг друга, что все делают правильно.
К вечеру мальчику стало немного лучше, хотя с уверенностью сказать было трудно. Температура немного спала, и он слегка постанывал, когда Аджани обтирал его.
— Может, попробуем его покормить? — предложил Спенс.
— Не уверен, — обеспокоенно ответил Аджани. — Вечером посмотрим. Если он переживет ночь, то поправится. Если нет…
— Думаешь, он так плох? — Спенс посмотрел на распростертое тело. Мальчик выглядел бледным, с запавшими глазами; казалось, смерть обретается где-то неподалеку.
Гита встал, сворачивая стетоскоп.
— Боюсь, Аджани прав. Сердцебиение очень слабое. Мы можем его потерять.
— Мы ведь потеряем не только его, но и наш билет отсюда. — Спенс опустился на колени перед мальчиком, словно хотел встряхнуть его.
— Пошли, — сказал Аджани. — Надо погулять, если охрана позволит. Мне не помешает подышать свежим воздухом.
Они вышли из палатки и наткнулись на суровых охранников. Аджани жестом показал, что хотел бы прогуляться. Один из охранников кивнул и подтолкнул другого, наказав ему сопровождать заключенных на прогулке.
Жители бандитского логова с любопытством разглядывали их. Белый мужчина явно был для них новинкой, да и темнокожий, одетый как белый, привлекал не меньше внимания. Куда бы они ни пошли, их сопровождали любопытные или настороженные взгляды.
Шли они молча, прислушиваясь к хриплому гомону ярких птиц, порхающих среди верхушек деревьев и время от времени пикирующих на объедки.
— Как думаешь, Аджани, каковы наши шансы? — Спенс первым нарушил молчание.
— Зависит от мальчика.
— А ты уже понял, что с ним? Паратиф какой-нибудь?
— Я так полагаю. Нужна лаборатория, чтобы убедиться. Наших возможностей явно недостаточно. Лихорадка длится как минимум две недели.
Спенс внезапно разозлился.
— Так почему ему раньше не помогли? Неужто люди не понимают?
— Нет. Они отсталые, невежественные. То же самое со всеми бедняками в мире. Они так веками живут. И смерть одного мальчика вряд ли что-то изменит.
— В Готэме мы бы вылечили его и поставили на ноги быстрее, что его отец успел бы ограбить очередной караван. А здесь что мы можем сделать? Это несправедливо.
— Согласен, выглядит несправедливо. Только так было всегда, и так будет и дальше.
Они дошли до конца деревни. Перед ними встала сплошная стена джунглей. Охранник махнул винтовкой, призывая вернуться.
Косые лучи послеполуденного света красили деревья в янтарный цвет. Синий дым от кухонных костров лениво поднимался в воздух, и на обратном пути их сопровождали запахи специй от готовящейся еды. Мужчины после ночной работы отсыпались, но некоторые уже вышли из палаток и собирались небольшими группками, что-то обсуждая.
— Зло многолико, — проговорил Аджани, оглядываясь вокруг. — И это его лицо не самое страшное. Но очень злое.
В этот момент их позвали с другого конца становища. Спенс увидел Гиту, махавшего им рукой от палатки вожака. Он кричал:
— Идите сюда! Он очнулся!
Спенс и Аджани вбежали в палатку. Черноглазый мальчик метался на постели в бреду и слабо стонал.
— Он проснулся? — спросил Спенс. Открытые глаза мальчика ничего не выражали.
— Он может впасть в кому.
— Надо что-то сделать! — в отчаянии воскликнул Спенс. Он опустился на колени рядом с исхудавшим телом и положил руку на грудь мальчика. — Температура опять поднялась… — он беспомощно посмотрел на индийцев. — Надо что-то делать, — повторил он.
— Что ты предлагаешь? — холодно поинтересовался Аджани.
— Все, что угодно, только не давать ему умереть вот так. Гита, доставайте ваши таблетки.
— И что?
— Дадим ему большую дозу антибиотиков. Он же умирает. А так у него будет хотя бы шанс.
Гита протянул ему несколько блистеров с антибиотиками. Спенс выбрал три и высыпал горсть капсул в миску.
— Гита, найди мать мальчика, — приказал Аджани. — Скажи ей, чтобы она принесла мед или сладкую воду, в общем то, чем можно запить лекарства. И поторопись!
— Подожди, малыш, — уговаривал мальчика Спенс, вытирая ему пот со лба. — Не умирай!
Вернулся Гита и передал Спенсу кувшин. Спенс нюхнул и спросил:
— Пахнет цветами. Что это?
— Жасминовая вода. Ее пьют как чай. Она сладкая. Очень сладкая.
— Отлично! То, что нужно. — Он налил воды в миску с таблетками. — Я же не врач, — произнес он, оправдываясь. — Надо было раньше сообразить. Глюкоза ускорит метаболизм. Ему нужны силы, чтобы бороться с лихорадкой.
Мать мальчика принесла очередной кувшин. Спенс понюхал и закашлялся.
— Фу! Что это за гадость?
Гита тоже сунул нос в кувшин, а потом обмакнул палец и облизал его.
— М-м, это пуяти — нектар богов. Ликер такой. Просто перебродивший пальмовый сок. К нему надо привыкнуть.
— Да? Вы что, собираетесь дать это ему?
— Почему бы и нет? Антибиотики можно запивать и алкоголем. Не повредит.
— Гита, вы — настоящий деревенский врач. Но у меня есть идея получше. — Спенс схватил таз, в котором Аджани смачивал губку, и выплеснул воду, а потом налил в таз пальмовый ликер.
— Это у нас будет спиртовая ванна. Если обтирать его этим, кожа будет охлаждаться быстрее.
Аджани кивнул и окунул губку в вонючее пойло. Обтерев мальчишку, он несколько раз провел губкой по губам больного. Потом приподнял ему голову, и скормил лекарство.
— Ну, вот. Теперь остается ждать. Будем дежурить по очереди. Важно постоянно обтирать его.
Спенс посмотрел на жалкую фигурку, исхудавшую от лихорадки, и подумал, что их жизнь и жизнь этого парнишки висят на очень тоненьких ниточках, нет, на одной и той же ниточке. Доживет ли кто-нибудь из нас до следующего утра? Следующие несколько часов должны решить.
Глава 11
Ари обернулась и буквально наткнулась на ухмыляющуюся, больше всего похожую на череп, физиономию Хокинга.
— Что вы здесь делаете? — прошептала Ари. Она не слышала, как он вошел, и теперь не хотела будить отца, спавшего в дальнем конце комнаты.
— Пришел взглянуть, как поживают мои подопечные, — сказал Хокинг со своей обычной приторной вежливостью. — Вас снабдили всем необходимым?
— Отпустите нас! Зачем вы привезли нас сюда? Что это вам дает?
— Боюсь, отпустить вас прямо сейчас я не смогу. Нам стоило немалых усилий доставить вас сюда. Но, может быть,
