class="p1">Ты попробуй не упади, не сорвись с обрыва, не погибни от холода. Чуешь, ветер ледяные стрелы пускает с севера? Видишь, под ногами твоими зияет пропасть?
Что стоишь? Ты попробуй, соври, что я правду тебе говорю, давай!
Как, не хочешь отвечать мне? А если я скажу… что в его глазах отражение не небес и цвета они не дождя? Знаешь, в них бездна отражена. Переменчивая, бесконечная, но всё же мгла. Неправда? Так ты посмотри, посмотри ему в глаза и скажи мне, что я не права!
Попробуй, соври, та, кто думает, что никогда не врала!
Он — монстр, ты согласись, что я права.
И Смерти не удалось помешать мне! И ты бесполезной была! Свершиться скоро то, что я давно ждала. И никакие пророчества надо мною не властны. И можно более не гадать, что означало послание Смерти, ведь я скоро выйду из бездны, и судьбы других сама буду писать!»
— Да ты всё это время боялась меня! — Ра ударила по темноте, она жалела, что в руке её не было меча, пусть и понимала, что он был бы сейчас бесполезен. — Ты думала, что Смерть с моей помощью задумала что-то сделать против тебя. И ты хотела меня изучить и убить, являлась ко мне во снах. Будь ты так сильна, как говоришь, не боялась бы меня!
«А самомнения сколько! Не тебя опасалась я, а Смерти! Пыталась сына своего я оградить от тебя, ведь не понимала, почему именно ты стала посланницей моей сестры! А теперь вижу, что зря я пыталась в тебе разглядеть что-то особенное. Ты жалкий, жалкий простой человек».
Поднялся вихрь из тьмы, и Ра пришлось пригнуться, чтобы её не сбило с ног.
«Всё не так, как ты, девочка, видишь, — голос Карнэ смягчился, стал почти нежным, а ветер утих. — Твоя слепая вера в добро ничего не изменит. Мне даже жаль тебя. Тебе ничего не поможет, ни вера в свет, которого и не было, ни доброта твоя к монстру, у которого сердце черство. И, прошу, не начинай говорить, что Вэриат не такой, каким его вижу я… Я, и сотни других. Ты станешь свидетелем крушения мира, уже потеряла семью и друзей. Твоя прошлая жизнь отныне практически неощутима. Тебя словно нет и, поверь, не стань тебя на самом деле, никто бы ни горевал по тебе. А я удостоверилась, что ты пустышка, не несущая в себе ни опасности для меня, ни пользы. Пойми, Ра, слепо верить во что-то опасно для себя. Вы проиграли, это ваша судьба. Давай же, скажи, что не веришь в судьбу!»
— Не верю.
«Ах да, ты веришь в выбор. Что ж, путь так, разница сейчас не велика. Вот, что выбор Вэриата за собой повлёк, смотри! Теперь это ваша судьба. А вера твоя бесполезна. Ты жалкую жизнь прожила… Хочешь, сегодня я милосердна, склонись предо мой и тогда обещаю, что когда выйду из бездны не убью тебя».
— Мне жалость твоя не нужна.
«Сказала она, заливаясь слезами, — протянула Карнэ. — Проснись, бедняжка. Мне даже противно стало мучить тебя».
И Ра распахнула глаза. Сердце её разрывалось на части. Страх сковал её тело и никак не хотел отпускать. Но вот девушке удалось сесть на кровати и свесить на холодный пол ноги.
Ра не заплакала, хотя внутри у неё всё кричало от боли, безнадёжности и бессилия. Но соглашаться с Карнэ она не хотела, пусть и думала теперь, что, быть может, в чём-то богиня кошмаров права.
— Вэриат, ты ведь не остановишься, — глядя в окно на затянутое тучами небо, шепнула девушка.
Глава пятьдесят первая
«Не может вот так просто разрушиться мир!»
Ра по-прежнему смотрела в окно и видела тёмное небо. Надвигающаяся буря уже не страшила её. Она внезапно поняла, что может больше, чем просто ждать. Приложив руку к сердцу, Ра закрыла глаза и прислушалась. Она слышала у себя внутри нечто пугающее, очень сильное, но в то же время это было тем, что могло сделать страх пред всеми произошедшими и ещё не случившимися бедами ничтожным.
«Оно там, внутри, бушует, желает выйти, свободу ждёт. Оно вовсе меня не рушит, во тьме по дороге ведёт. Причиняет страданья, но жить помогает, и в лёд сердцу не застыть».
Ра чувствовала жар и холод, а слова всё лились в её сознании, принимали причудливые формы и словно выжигали у неё под кожей руны. И неведомая доселе сила захватила её, а она даже не разомкнула век, ведя свой беззвучный разговор с внутренней стихией, которую назвала огнём и на помощь которой надеялась.
«С древности лет, бесконечно, идёт в душах людских борьба. И дарит мне свет Извечный, а пламя мне жизнь дала.
Огонь мой сияет всё ярче, свет больно режет глаза! Его не залить слезами, слёзы отнюдь не вода. Огонь мой питают слёзы и лавой текут из меня!
С древности лет, бесконечно, идёт в душах людских война. А я, как живу, так и гибну, от своего огня.
Но огонь до сих пор скрывает имя своё и часто молчит, молчит, молчит. Порой он угасает и, кажется, путь другим чувствам открыт! Но вспыхнет внезапно пламя и жжёт, и жжёт. И сердце моё болит…
Он — это вера во всё, что дорого мне. Он — это чувства мои, которым верна я. Он — воплощение силы моей, пусть и слаба я.
Кто-нибудь, откройте мне дверь!»
И Ра поняла, что больше не ощущает себя в комнате. Она разомкнула глаза и увидела, что стоит в сверкающей звёздами темноте.
Когда раздался голос Дайон, Ра не удивилась и не вздрогнула. Она знала, что Дух пряхи всё ещё не отвёл от неё своих незримых глаз.
«Я услышала тебя, та, в чём сердце огонь. И не тот, который на алтаре моём чуть не испепелил тебя, а тот, который некогда Смерть увидела средь тьмы ночной и сплетений ветвей, что скрывали дом твой. Она действительно тогда случайно шла мимо, не искала тебя. Но разве случайность, это не отголосок судьбы? Не пойди в Нижний мир ты, не встретила б Мэла и он бы погиб. Но Мэл должен жить, ведь одно из событий будущего не произойдёт без него. Какое? Я не скажу. Да и будущее так изменчиво… От тебя вот не ждёшь ничего. Что можешь ты, смертная? Однако я слышу тебя, пусть ты и от храма моего далеко. Всё потому, что коснулась тебя я тогда и
