валялся на дороге. Схватив его и велосипед, я вылетела на обочину.
Толпа народу — окрестные крестьяне, проезжавшие мимо велосипедисты и пассажиры автобуса — сгрудилась вокруг Ларри и Джеффа. Я «ввинтилась» в самую ее середину. Джефф плакал навзрыд.
— Господи! Я думал, ты погибла! — всхлипывал он. — Думал, погибла!
Я протолкалась к Ларри. Казалось, его ошарашили причитания Джеффа. Я обвила его руками, по моему лицу покатились слезы.
— Твоя голова! Он же тебе по голове проехал, — стонала я. — Когда я оглянулась, я видела, как он тебя давил, и Джефф тоже видел. Я думала, ты погиб! О, Боже, я подумала, что потеряла тебя навсегда!
Пока собравшиеся индийцы с любопытством разглядывали нас, наши велосипеды и кладь, все они нервно посмеивались, не зная, как реагировать на «явление» тройки иностранцев, на столкновение Ларри с грузовиком, едва не стоившее ему жизни, и на поразительное зрелище, когда женщина кидается на шею мужчине, полностью игнорируя индийское табу на любое проявление любви к противоположному полу прилюдно.
— О да, — тихо произнес Ларри, — грузовик. — На мгновение он умолк, чтобы крепче притянуть меня к своей груди. — Такая жуткая передряга, может быть, со временем все это забудется. Увидев, как вы оба рухнули, я схватился за тормоза и упал. Дорога как ледянка. Меня понесло. Когда же я наконец остановился, у меня было какое-то странное чувство. Как будто кто-то дышит мне в затылок. Головы не повернуть, поэтому не мог видеть, что творится у меня за спиной. Но я чувствовал, там было что-то этакое; поэтому, прежде чем я попытался подняться со спины, я повернул голову. А когда я оглянулся, взглядом уперся прямо в протектор переднего колеса грузовика. Я резко отдернул голову от земли и почувствовал, как щеку задели шина и муфты подвески. Проклятие, до чего же близко! Просто на волосок! Напугал до потери сознания!
Джефф обнял Ларри за плечи, и мы втроем стояли в обнимку и плакали.
— Давайте сматываться отсюда, — наконец сказал Джефф. — Невыносимо, когда все эти люди смеются над нами. Понимаю, они не видят в случившемся ничего смешного. Они хихикают, потому как их вывело из равновесия то, что они сейчас увидели, и то, как мы тут принародно обнимаемся, но я не могу больше слышать их смех. Только не сейчас, после случившегося. Поехали.
Мы протиснулись сквозь толпу и как никогда медленно и неохотно оседлали велосипеды. Сперва мы ехали по грязной обочине, поскольку сейчас ни у одного из нас недостало смелости вернуться обратно на дорогу. Но из толпы за нами увязалась кучка мальчишек-велосипедистов. Они трезвонили в звонки, хохоча над нами. Выдержав такое минут десять — пятнадцать, мы снова выехали на асфальт, с тем чтобы набрать скорость и оторваться от надоедливой «свиты». Всякий раз, когда нас нагонял грузовик или автобус, мы жались к бровке, поеживаясь от страха.
Последние двадцать миль пути до Лакхнау казались вечностью, особенно Ларри и Джеффу. Вдобавок к состоянию «легкого» шока после того, как он едва не расстался с жизнью, Ларри испытывал сильнейшую физическую боль, «растряся» свое выбитое запястье и покалеченные ребра. Джеффа по-прежнему донимали живот, легкие и поясница, сказывалась и вчерашняя бессонная ночь.
К несчастью, город Лакхнау, столица штата Уттар-Прадеш, был действительно огромен, к тому же прибыли мы туда уже затемно. Прадип советовал нам остановиться на базе Уай-Эм-Си-Эй (Ассамблеи молодых евангельских христиан), но мы не имели ни малейшего представления, где она находится. Чтобы разузнать дорогу, решено было остановиться у железнодорожного вокзала. В справочном столе клерк сперва обрадовал нас, сообщив, что база расположена на другом конце города, а затем попросил тщедушного старичка, стоявшего неподалеку возле своего велосипеда, проводить нас туда.
Часа полтора мы следовали за старичком по улицам, до того переполненным людьми, животными, велосипедами, рикшами и автомобилями, что буквально было некуда ступить, когда приходилось останавливаться. Однажды по неосторожности я слишком далеко отставила от педали правую ногу, по ней тут же проехало колесо рикши. Велосипеды и рикши своей массой поглощали те немногие из существующих автомобилей и мотороллеров, вынуждая их двигаться рядом, со скоростью велосипедиста. На перекрестках в ожидании смены сигнала светофора всегда толпилось не меньше двухсот велосипедистов, рассеявшихся и растянувшихся по полосам движения.
Путешествие через Лакхнау напоминало дурной сон. Крошка-старичок беспрестанно сбивался с пути, через каждые пять минут он останавливался спросить дорогу. Тусклые уличные фонари почти не рассеивали ни сумерек, ни дымно-пыльной мглы, отравлявшей воздух. Куда ни глянь — повсюду сквозь буроватую дымку на меня молча глазели смуглые мужские лица. Везде — слишком много народу, и мне было грустно сознавать, что этот кошмарный спектакль был жизнью для миллионов индийцев.
Каждый из нас испустил долгий вздох облегчения, когда мы в конце концов въехали в ворота базы и вперились взглядом в лужайки, цветники и аккуратное белое двухэтажное здание. Мы медленно и неловко прошли в офис и рухнули на плетенные из ротанга стулья. В тела и одежду прочно въелись грязь, навоз, пыль и масло. Джефф сидел, схватившись за живот и раскачиваясь взад-вперед, Ларри держался за ребра. Мы еще не отошли после произошедшего, и нервное истощение сломило наши силы. Минут пять спустя в маленький, загроможденный вещами офис явился заместитель директора турбазы и проинформировал нас, что свободных мест нет и лучше бы нам отправиться назад, через весь город, в правительственные бунгало для туристов. На его взгляд, из-за змей, обитающих на лужайках и в цветниках, ставить палатку на территории базы было бы слишком опасно.
— Мы не можем еще раз тащиться через весь город, — выдохнул Джефф. — Просто не выдержим. Мне совсем худо, а у моего приятеля сломаны ребра и выбито запястье, к тому же несколько часов назад он едва не погиб.
Джефф рассказал об аварии.
— Сочувствую вашим злоключениям, но вы не можете здесь остаться. Нет мест. Все номера заняты студентами-христианами из Индии и Непала, — ответил заместитель. — Но я позвоню в туристические бунгало узнать, не найдется ли у них мест для вас.
Минут десять он безуспешно пытался дозвониться до бунгало. Пока он звонил, он не сводил глаз с Джеффа, который раскачивался всем телом и задыхался от боли. За эти десять минут он уже четыре раза срывался в уборную.
— Не могу до них дозвониться, — наконец объявил «сочувствующий». — Но я тут посмотрел на этого паренька, — сказал он, указывая на Джеффа, — похоже, он очень болен. Поэтому разрешаю вам всем переночевать в столовой. Недорого, можете расплатиться завтра. У вас есть чем подкрепиться?
— Негусто. Немного бананов и остатки
