поход в туалет и дважды заправиться.
В какой-то момент мне приходится остановиться и заплакать. Все эмоции последних недель накатывают на меня, и я всхлипываю, уткнувшись лбом в руль. Я боюсь того, что найду. Я боюсь того, чего не найду. Жаль, что здесь нет Мэдисон, которая держала бы меня за руку. Жаль, что здесь нет База, который обнял бы меня, но я все испортила. Он никогда меня не простит. Он больше никогда не захочет иметь со мной ничего общего.
Сердито вытирая слезы с лица, я достаю телефон и смотрю на GPS-координаты. Я приеду через двадцать минут. Все, что мне действительно нужно сделать, это проехать знак границы городка, и тогда я смогу узнать, что случилось с моей сестрой.
ГЛАВА 26
Маккензи
Прошлое
— Запомни, Маккензи. Сиди прямо и покажи себя как следует. Это всего лишь простое судебное разбирательство. Прокурор, работающий на семьи мальчиков, настоящая акула. Он собирается представить дело о клевете и сделает все возможное, чтобы ты выглядела плохим человеком, понимаешь? Сохраняй спокойствие. Он будет говорить о вещах. О вещах, которые могут являться неправдой…
— Которые неправда, — огрызаюсь я на Джареда, брата шерифа Келлера, который сегодня представляет мои интересы.
Винсент и ребята не шутили, когда говорили, что превратят мою жизнь в ад. Вдобавок к иску о клевете и граффити на их домах, они теперь пытаются сказать, что я та, кто причинил боль Мэдисон. Это чертовски бесит и абсолютная нелепость.
Было проведено расследование в отношении Винсента и остальных парней, но никаких нарушений обнаружено не было.
— Верно. Прости, Маккензи. Просто помни, что тебе нужно оставаться спокойной и уравновешенной. Мы справимся с этим, хорошо, мелкая? У них ничего нет. Никаких улик, связывающих тебя с преступлениями. Черт, у нас даже есть заявление мистера Бауэра о твоей невиновности. Все будет хорошо, — успокаивает Джаред, мягко похлопывая меня по спине.
Если бы мистер Бауэр не был тем странным стариком, который не спит всю ночь, наблюдая за домом на нашей улице, не знаю, что бы случилось. Я даже не уверена, что мои родители поверили бы мне на слово.
Я закрываю глаза, и делаю глубокий, успокаивающий вдох. Сейчас или никогда.
— Всем встать.
Джаред незаметно похлопывает меня по руке, призывая подняться, когда судья входит в зал. Это старый седеющий белокожий человек, который выглядит слишком суровым для такого дела. Страх впивается мне в горло, укореняясь в груди, пока я наблюдаю за его походкой, за его небрежной походкой к своему месту, впереди.
Я облизываю пересохшие губы и смотрю на ряды позади меня, находя своих родителей, бабушку и дедушку. Мама выглядит усталой и нервной, покусывая ноготь большого пальца, а папа растерянно смотрит прямо перед собой, избегая моего взгляда. Я уже собираюсь повернуться, когда замечаю высокие фигуры, сидящие на противоположной стороне.
Винсент, Трент и Зак сидят на стороне прокурора в рядах позади него. Не знаю, где остальные парни, и, честно говоря, мне все равно. Я хочу, чтобы с этим дерьмом было покончено. Гнев разгорается в моей груди, когда Винсент чувствует на себе мой взгляд. Он подмигивает мне и посылает воздушный поцелуй.
Джаред снова подталкивает меня локтем, призывая смотреть вперед, и я делаю это, раздувая ноздри от ярости на дерзость этих ублюдков.
Как они посмели?
Судья садится и перебирает лежащие перед ним бумаги. Он поднимает глаза, осматривая зал. Они падают на меня и Джареда, нашу семью, а затем перемещаются в другой конец. Он, кажется, устраивается поудобнее и кивает прокурору, чтобы тот представился.
— С позволения суда, меня зовут Брэдли Уоткинс, я адвокат семьи Хоторн, и участников этого судебного процесса с иском о клевете.
Судья кивает, глядя на Джареда, который идет следующим.
— Джаред Шейн, адвокат мисс Маккензи Райт.
— Хорошо. — судья поправляет очки на переносице. — Пожалуйста, продолжайте, мистер Уоткинс.
Прокурор встает из-за стола и берет бумагу из стопки, лежащей перед ним. Судья смотрит на свою собственную, так что очевидно, что у него имеются копии всех документов.
— Ваша честь, после смерти сестры-близнеца мисс Райт, Мэдисон Райт, имена моих клиентов и членов их семей были смешаны с грязью. Как выяснилось, ни обвинительных приговоров, ни подозреваемых не было, но тем не менее мисс Райт взяла на себя ответственность обвинять и преследовать семью Хоторн и друзей молодого человека. С солидным средним баллом 4,0 и полной поездкой в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, я уверен, вы можете понять серьезность этих обвинений, выдвинутых против моего клиента.
— Что за обвинения, мистер Уоткинс?
— Мисс Райт считает, что мои клиенты убили ее сестру. Во время полицейского расследования доказательств обнаружено не было, и у всех парней имеется алиби на ту ночь. Как видно на фотографиях, мисс Райт решила взять на себя ответственность за разгром имущества Винсента Хоторна, Маркуса Уайтхорна, Зака Ковингтона и Трента Эйнсворта. Семья Пирс улетела из страны в отпуск и не может сообщить подробности от имени своего сына. Как показано на снимках, кроваво-красной краской, или тем, что мы считаем аэрозольной краской, мисс Райт написала «убийца» на гаражах этих четырех невинных парней. Через несколько дней они отправятся в колледж, и, как вы можете себе представить, такие отвратительные преступления и клевета на их имена могут поставить под угрозу стипендии, ради которых они учились всю свою школьную карьеру.
Слезы наворачиваются на глаза, слушая прокурора. Он ошибается. Они все врут. Я стискиваю зубы и впиваюсь ногтями в бедра, пытаясь держать себя в руках. Вспышка гнева здесь не поможет.
— Я хотел бы отметить, ваша честь, что мисс Райт вполне может попытаться переложить вину на этих парней, поскольку они собираются начать новую главу в своей жизни, просто чтобы защитить себя. Откуда нам знать, что это не она причинила боль собственной сестре в ночь ее смерти? Всем в городке известно, что их ссоры были регулярными.
Я задыхаюсь, все мое тело напрягается от ужаса. Он не может быть серьезным?
Я двигаюсь, чтобы встать, закричать и сказать, что он лжет, но Джаред крепко сжимает мою руку, удерживая меня на месте.
— Успокойся, Маккензи, — бормочет он себе под нос, не сводя глаз с судьи.
К тому времени, как прокурор заканчивает свою болтовню, я уже киплю от злости. Я едва держу себя в руках — мой гнев и слезы ведут войну, угрожая взорваться. Судья, наконец, переводит взгляд на меня между чтением документов. Он
