жизнь? — сурово нахмурился Филипп. — Или сдаться и начать играть по ее правилам? Василиса попыталась. Целый год в лягушачьей шкуре ходила, — добавил он, вспоминая произведший на него неизгладимое впечатление рассказ о путешествии в Навь и битве с ее Хозяином, в сравнении с которыми Евино путешествие выглядело просто увеселительной прогулкой. Другое дело, что Филипп все равно считал ее героиней.
— С милым рай и в шалаше, — поцеловала любимого Ева. — Я не отказалась бы остаться в Наукограде или даже в деревне. Но ты не можешь без компьютера, да и кузня Великого Полоза, кажется, уже занята.
В самом деле незадолго до их отъезда загостившийся у бабушки Евдокии дядя Миша объявил о своем решении остаться.
— На старости лет лучше жить на природе. Да и за кузней Великого Полоза надо присмотреть.
При этом он снова с такой теплой хитрецой глянул на бабушку Евдокию, которая уже десять лет жила вдовой, что никаких пояснений не потребовалось.
— Нам скоро ждать еще одной свадьбы? — на всякий случай спросила Ева.
— Да какая там нам с этим старым плутом свадьба? — отмахнулась фартуком бабушка, с улыбкой грозя дяде Мише пальцем. — Курам на смех!
— А как же квартира, кузня в Москве? — не понял Филипп.
— Кому молот Верхнего мира подчинился, тому и кузней владеть, — посерьезнев, глянул на племянника дядя Миша. — Да и наковальня там близко.
Вот так и получилось, что после возвращения еще до свадьбы они с Филиппом начали потихоньку обживаться в своей квартире, да еще и престижном районе Старого Арбата, недалеко от клиники Даждьросы.
Жить собирались на свои. Хотя Филипп особо не афишировал участие в истории с Фондом экологических исследований, еще до выписки из больницы ему начали поступать предложения от солидных фирм. Впрочем, он выбрал компанию братьев Яшиных. Тем более что там ему обещали гибкий график, позволявший находить время для учебы, подготовки магистерской диссертации и работы в кузне. Ремесло Филипп освоил настолько быстро, что бывалые мастера только диву давались. И теперь, вступив в союз оружейников, выполнял первые заказы. Еве у Яшиных тоже работа нашлась. Со своими тремя языками она переводила статьи и различную документацию, в том числе и для Даждьросы, а в свободное время писала свой диплом и занималась с учениками.
Родители помогали переехать и обустроиться. Тем более что каких-то особых переделок не требовалось: дядя Миша при активной помощи Филиппа только весной закончил ремонт. Учившаяся рядом Василиса забегала по-соседски, подсказывала, как создать уют. Ксюша с Кириллом и Иван по-дружески навещали. Вернувшиеся к концу сентября Лева и Маша активно участвовали в предсвадебных хлопотах.
Оценив изысканность и оригинальность свадебных нарядов Василисы и Маши, Ева решила тоже довериться Левиной маме, которая шила для подруг, и не прогадала. Такого необычного и вместе с тем стильного платья в салонах за приемлемую цену она бы точно не нашла. Особенно душу согревала бегущая по корсету вышивка в виде пера. Жена и мать кудесников, Вера Дмитриевна знала, куда на самом деле ее старший сын и невестка сопровождали Еву и с каких опасных гастролей вернулись сейчас. Платье дополнял убор с памятными цветами чубушника или жасмина.
Филипп утверждал, что более красивой невесты в жизни не видел, и Ева не стремилась его разубедить. Сам он ради торжества тоже сменил привычный байкерский прикид или джинсы с футболкой на строгий костюм теплого шоколадного оттенка. Даже Ксюша, которую Ева позвала свидетельницей, хоть и не изменила готическому стилю, но нашла вечерний вариант, который отвечал ее вкусам, но при этом не шокировал гостей старшего поколения. Они с Кириллом поймали свадебный букет и подвязку, а потом зажигали на танцполе.
Ева хотя ног до мозолей не оттаптывала и каблуков не ломала, но плясала в этот вечер от души. Благо наряд позволял. По договоренности с дизайнером длинная юбка со шлейфом отстегивалась, а платье трансформировалось в лишенный вульгарности, но удобный костюм для латинской программы. От замысла станцевать босса-нову они с Филиппом отказываться не стали. Во время выступления и до этого на репетициях Ева снова ощущала бегущий под кожей любимого живой огонь, который почему-то не мог найти выход наружу. А гости оказались танцем просто очарованы. Мама даже прослезилась.
— Ты за это лето так изменилась: расцвела и повзрослела! — улыбнулась она дочери.
— Это все Филипп, — не стала таиться Ева.
— Я вижу, он тебя тоже любит, и я рада, что у вас столько друзей, — кивнула мама, которая раньше переживала, что дочь предпочитает проводить время среди книг.
— Врагов тоже хватает, — приглашая Еву на медленный вальс, покачал головой лучше осведомленный папа. — Но, с другой стороны, у кого их нет.
Ева почувствовала, как ледяные склизкие щупальца подбираются к сердцу. В радостных заботах и учебных буднях она слегка забыла о Карине Ищеевой, просто не успевала за ней следить. Вещие сны тоже пока не возвращались. И все же с самого утра свадебного дня, вернее, даже с вечера, когда подруги пришли к ней в родительскую квартиру на девичник, Ева ощущала необъяснимую тревогу. Хотелось в тон старинным песням, которые, на радость мамам, завели Маша и Василиса, начать хрестаться и голосить только не из-за разлуки с отчим домом, а в ожидании какой-то неведомой неминуемой беды.
— Перед свадьбой всегда так, — в один голос успокаивали ее мама и Маша с Василисой. — Чего-то ждешь, чего-то боишься. А еще там куча бабушкиных примет.
Приезд свадебного поезда и веселая игра в выкуп, в которой Ева как невеста, конечно, не могла принять участия, но, сидя в своей комнате, все слышала, развеяли ее тоску, а карие огненные очи любимого вселили уверенность. И все же ей казалось, что среди гуляющих в круговерти пестрой осенней листвы на бульварах она видит могучую спину тяжелый взгляд Скипера. Филипп как-то признавался, что в памятный день освобождения, бычара сумел уйти.
Свадьбу гуляли на Старом Арбате в двух шагах от того места, где они с Левой вышли на поверхность после путешествия по подземным рекам и недалеко от квартиры и кузни. Впрочем, из-за обилия цветов и подарков все равно пришлось вызывать машину. Пока родители и организаторы суетились, укладывая коробки, свертки и корзины с букетами, молодожены прощались с гостями. Друзья провожали их зажигательной рок-композицией.
Вниз по лестнице Филипп нес Еву на руках. Он сам не раз признавался, что после упражнений с молотом предков возлюбленная казалась ему пушинкой. Да и счастье пьянило сильнее вина, хотя он внимательно глядел под ноги, поскольку падение в такой ответственный момент могло означать и неприятности в будущем.
Обхватив шею,
