Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
замков на вершинах холмов до пустых домов на дороге, оставленных выселенными немцами. Рассказов очень много, жаль, что не умею, как Вы, выражать свои мысли на бумаге. А нужно было бы все описать. Мы все же научились видеть за последние 40 лет, наблюдать. Может быть, и с ошибками, но в то же время со своими собственными выводами.
Какая там резная готическая скульптура и живопись! У чехов она сильно отличается от германской приблизительно до XV века, когда начинает чувствоваться уже влияние Севера. <…>
Ивановы укатили „кругом Европы“. Была масса волнений, одна за другой страны отказывали нашим туристам в визах – Турция, Греция и, наконец, Италия. Тут все пришли в уныние, и вдруг – о радость! – они получили разрешение в Египет! Всеволод Вячеславович в восторге (это, вероятно, почти Индия). Тамара Владимировна в недоумении, но жалеет об Италии. Кроме того, много дней в Париже и Брюсселе. <…>
Я очень жалею, что пропустила выставку Рериха. Москва бегала и восторгалась. Ну, „необъятного не объять“.
Когда Вы вернетесь? Очень скучно, хочется знать Ваше мнение о всем, что видели и слышали. Я рада, что Вы начали воспоминания, ой, как это интересно.
Целую Вас крепко и радуюсь, что Вы на юге. Здесь весна еще даже не предвидится…»
«14 мая 1958 г., Москва
Дорогой спутник по выставкам, до чего же мне Вас не хватает!
Я вчера была на выставке Рериха. Она не закрывается – слишком большой интерес. Много молодежи. Много стариков. Но если бы я могла Вам найти слова, чтобы рассказать свои впечатления. Надо совсем забыть, каким был Рерих, которого мы все хорошо знаем. Это совсем другой художник. Вероятно, больше всех ему созвучен Кент. Но какие у Рериха горы! Гималаи так портретно переданы, что у меня впечатление, что я их видела своими глазами. Ой, как он хорошо знает, что в пейзаже лишнее, чего не надо писать, что необходимо. Но если бы можно было Вам рассказать о красках. Есть некоторая плакатность (как у Кента), потому что предельно лаконично. Краски настолько смело лежат, прямо такие ярчайшие. Ярко-желтый хром рядом с лиловым, фиолетовым. Так сияет вся живопись, что просто не поймешь, что произошло. И просто – до предела. Серия маленьких портретов Гималаев; большие полотна, одно такое сияющее, что вы его видите первым, а потом все время возвращаетесь к нему. Одна картина с фигурой какого-то „снежного человека“, сидящего на первом плане в созерцательной позе, кругом снег, а на заднем плане уходящие бесчисленные хребты Гималаев, все синее, пока последний не исчезает в тумане. Это одна из самых впечатляющих картин. Ну, да всего не перечтешь. Огни на Ганге, необыкновенно поэтично, в темноте фигуры склоняются к воде, а по реке плывут зажженные плошки! Закаты в горах. Ярко-оранжевая гора. Ярко-желтое, зеленое небо. Какое-то фиолетово-серое, и если он хочет, то горят звезды. Но самое удивительное – это предельная лаконичность и простота. Мне ужасно Вас не хватало. Вы бы увидали во столько больше меня. Ой, как жаль. Но, кажется, это все останется у нас.
Конечно, Рерих знал что-то такое о горах, что никто не знает. Там надо быть, вероятно, буддистом и впитать в себя все величие Гималаев. Конечно, есть люди, которые кричат, что это цветная фотография, что это плакат. Но до чего же это хорошо, и как бы хотелось иметь у себя дома. Как надо хорошо знать горы, чтобы их так чудесно видеть и уметь передать. Там висит портрет Рериха (написан сыном), он красивый старик, благообразный в старости, с бородой, [в] каком-то строгом халате, на фоне окна и гор. Вот Вам и пейзажист! Что тут скажешь.
Ну, все равно не умею Вам рассказать. Может быть, мы с Вами сумеем увидеть эти вещи, ведь будут же они где-то лежать.
Сейчас идет у архитекторов дискуссия о Дворце Советов. Старику Коненкову заказали (отдельно) памятник Ленину. Я не видала, но мне говорили, что Ленин стоит на вертящемся (золотом?) шаре. Старик считает, что Ленин должен быть всегда лицом к солнцу. Большая парадная лестница ведет к памятнику, и она украшена всеми великими сынами России. Есть и старик – в лучших традициях старой живописи. Но все довольно страшновато. Фигур очень много, несколько десятков. Старик ведь может быть совершенно заумным.
Я была так поражена Вашим звонком из Ялты, что не смогла даже Вам толком сказать, как это нас с П. Л. тронуло. П. Л. сразу сказал, услышав слово „Ялта“, что это Вы!
Отдыхайте хорошенько. У нас все еще холод, ветер, весна никак не утвердится, хотя уже появляются листочки, но что же им делать? Птицы в недоумении, садиться на яйца или еще ждать. Соловей только начинает петь, все очень запоздало…»
Валентина Михайловна – Анне Алексеевне
«7 июня 1958 г., Никитский сад (Эдем)
Дорогая Анна Алексеевна, Вы перестали мне писать, и мне стало неуютно. Мы остались здесь еще до 12–14 июня. Сведения о московской погоде нас не прельщают. К сожалению, и здесь вот уже третий день похолодание (15–17 гр.), туман с моря заволакивает все (никакой видимости!), сыро, тускло, и я бы сказала, что во мне начал зарождаться легкий пессимизм. Правда, поспевает клубника и черешня, и можно отыгрываться на чревоугодии. Езжу в Ялту на рынок и проедаю беззастенчиво свои нетрудовые гроши…
Конечно, завидую тем, кто слышал концерт Ван Клиберна, услышит Стоковского и увидит французский балет. Балет, может, и я еще успею посмотреть. Волнуюсь за наших в Париже. Там такие ужасные события![154] <…>
Сейчас здесь происходит какая-то розовая вакханалия всех цветов (уточняю: розы всех цветов). Есть кусты, на которых по несколько сот штук, и одновременно разного цвета и формы (привиты). Я бы сказала, что это даже уже [и] не красиво. Embarras de richesse[155] всегда плохо!
Как убедительно говорят стихи Пабло Неруды о том, как жалок и убог абстракционизм:
Я знал художника из Никарагуа.
Там стремительны деревья и цветы свои
Выбрасывают как зеленые вулканы.
Потоки топят встречные потоки,
Несущие лавину мотыльков.
А тюрьмы стонами и ранами полны.
Художник тот в Париж приехал
И точки цвета бледной охры написал
На белом, белом, белом полотне
И в раму осторожно вставил.
И мне принес. И стало мне так грустно.
Ведь за спиною человека с точкой
Льет слезы Никарагуа, но никто не слышит.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113