– Сошел с ума? Весь мир?
Посмотрев на ключи, словно не зная, что с ними делать, Тобиас наконец сунул их в карман мятых джинсов и протянул Перис руку.
– Все с ног на голову. Ложатся спать в совершенно неподходящее время. Как правило, по ночам. А утром встают и идут на работу. Только представь!
Перис так устала, что смогла только слабо улыбнуться в ответ.
– Вообразила. Они все ненормальные.
Они медленно прошли на причал и поднялись на борт плавучего дома Тобиаса. Тобиас открыл входную дверь и сразу отправился наверх. Перис плелась сзади. Она услышала, как Тобиас вошел в спальню, напевая на ходу:
– Душ! Душ! Полцарства – лишь за душ. Надо позвонить в офис, а то они решат, что я уже умер.
Привычка. Вот что это такое, привычка и больше ничего. Слезы вдруг потекли по лицу Перис. Ничего не видя, она повернулась к двери, шаря по карманам в поисках платка.
– Эй! – По ступенькам загрохотали шаги Тобиаса. – Иди сюда, Плакса, пока мы оба не свалились. Я потру тебе спинку, если и ты мне потрешь.
У нее вырвался всхлип. Как глупо!
Ей на плечи опустились его руки, но она скинула их.
– Ты плачешь, Плакса. Плачешь. Милая, поговори со мной. Посмотри на меня. О, какой же я осел. Конечно же, тебе тяжело.
Она прислонилась к стене и опять всхлипнула.
– Господи, да что же это… Билл. Синтия.
В ее руке магическим образом появилась целая пачка салфеток.
– Ну пожалуйста, не надо переживать из-за того, что ты все равно не сможешь изменить, – сказал ей Тобиас. – Я привыкну к тому, что Билл мне сделал. Я даже не знаю, хочу ли я, чтобы его арестовали, пока он не покинул страну. Как бы ни повернулось, я думаю, он пожалеет, что не умер, когда до него доберется Вивиан. А ты, пожалуй, сделала все, что могла, чтобы помочь Синтии. Сейчас ты не можешь ей помочь, и не твоя вина, что она так распорядилась своей жизнью.
– Не в том… дело…
Тобиас погладил ее по спине, а она заплакала громче.
– Ну, ну, успокойся. Давай я уложу тебя в постель. После того, как хорошенько выспишься, все покажется не таким уж плохим.
– Не покажется. Я совсем не разбираюсь в людях. Со мной опасно иметь дело.
– Ну вот. Ты становишься сентиментальной. Пойдем спать.
– Я поеду домой.
– За… Я не буду терять терпение с тобой, потому что ты сейчас немного не в себе. Ты и так дома.
– Это твой дом, не мой, – Перис положила руку на дверную ручку и почувствовала, что у нее вдруг закружилась голова; она едва успела схватиться за Тобиаса, чтобы не упасть.
– Оставь, – сказал он, побледнев. – Это твой дом, пока мы не решим, что будем жить где-нибудь в другом месте. Вдвоем.
– Я ничего, кроме проблем, тебе не принесла.
Он наклонился к ней:
– Мне нравятся такие проблемы.
– Ты как-то слишком резко влюбился. Ты никогда и не смотрел на меня иначе, чем на кого-то из толпы.
– Это было раньше, – в его глазах появился опасный свет.
Но Перис уже ничего не замечала.
– Ты пришел ко мне тогда всего лишь за помощью, а не за пожизненным договором.
Он скрестил руки на груди.
– С твоей стороны нечестно оставаться со мной, основываясь лишь на глупом чувстве долга.
– Долга? Глупо? – Он уже разулся и теперь стоял, покачиваясь на пятках. – Многие люди не решаются мне сказать, что я делаю глупости.
Она склонила голову.
– Ты не глупый. Ты милый, добрый – и теперь ты чувствуешь, что должен остаться со мной, потому что моя семья приняла поспешное решение.
– Черта с два.
– Думаю, я буду права, если буду держаться от тебя на расстоянии.
– Черта с два!
– Ненавижу, когда ты ругаешься.
Он стиснул кулаки.
– Ты любишь меня?
По ее лицу рекой потекли слезы; она была не в силах их остановить. Тобиас сказал громче, чем хотел:
– Я люблю тебя. Я думал, мы все уже решили.
– М-мы не сделали самых обычных вещей.
– Каких вещей, черт возьми?
Перис задрожала.
– Ну, не знаю. Не ездили на пикник. Не танцевали вместе. Ты знаешь, мы…
– Мы ездили на пикник в детстве, – сказал он напряженно. Не сводя с нее взгляд, он сделал несколько шагов назад и нажал кнопку на аудиосистеме. – Ты хотела танцевать? Давай потанцуем.
– Я не хочу танцевать, – слабым голосом ответила она, но он уже притянул ее к себе.
Медленно, гипнотизирующе пели Селина Дион и Клив Гриффен о любви, плавно покачивая ее сердце так же, как Тобиас Квинн покачивал ее тело. Он мурлыкал мотив, делая вместе с ней сложные пируэты. Перис подняла голову и взглянула ему в глаза.
– Когда я влюблюсь, это будет навсегда, – он остановил ее и качнул из стороны в сторону. – Я влюбился, Плакса, ничего не могу теперь с этим поделать.
Она обвела пальцем его подбородок и пропела в ответ:
– Когда я отдам свое сердце, это будет только однажды.
– Когда?
– Я уже отдала его.
Он прикрыл глаза.
– Хорошо. Мы делаем одну из обычных вещей. Заметила? Мы танцуем. Мне нравится танцевать с тобой.
– Мы пародируем прекрасную песню.
– Раньше она не звучала для меня так хорошо.
Перис приложила указательный палец к его губам.
– И для меня.
Песня кончилась и раздался резкий хриплый голос Тэмми Уайнетт, выражавший тоску женщины по своему мужчине.
Тобиас улыбнулся.
– Да, – сказал он, раскручивая Перис от себя и снова притягивая ее ближе. – Этого и я хочу. Чтобы ты всегда ждала своего мужчину.
Перис слишком устала, чтобы заниматься гимнастическими упражнениями; она положила руки ему на плечи.
– Я люблю тебя, Тобиас Квинн, – сказала она. – Я тебя люблю.
Его тонко очерченное лицо изменило выражение, стало жестче.
– Тебе трудно было это сказать?
Перис взглянула в его глаза.
– Труднее всего было знать, что это надолго, и молчать об этом.
Тобиас отвел ее в спальню, раздел, и Перис смотрела, как он раздевается, потом он обнял ее за талию, и они вместе пошли в душ.
Тобиас помыл спину ей, а она ему, а потом они помыли каждый дюйм на теле друг друга.
Она первой нырнула в постель. Рядом с ней улегся Тобиас. Перис закрыла глаза. Тикали секунды.
