Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
В военных кругах США с опаской заговорили об усилении военного присутствия Советов в Атлантике – с опорой на Кубу, Анголу, добавляя к этому списку Аргентину.
Удержись Хунта с помощью Кремля, Галтьери и его приспешники вполне могли пересмотреть свои антикоммунистические взгляды. А пади (мало ли) – в стране к власти придут «левые».
Москву всяко требовалось оттеснить! Поэтому Соединенные Штаты как никогда были готовы выступить в роли нейтрального посредника между Аргентиной и Великобританией с целью найти компромиссное решение и урегулировать кризис дипломатическим путем.
Касательно политики СССР…
Если стоящий за спиной Альбиона Белый дом, желая вернуть влияние на аргентинские умы, продолжал исподволь «подмигивать» Буэнос-Айресу, то советским дипломатам оставалось лишь уже не единожды напоминать, что дружить с богатой Америкой хорошо, но тогда она и будет писать правила.
Русские целенаправленно гнули свою линию, предупреждая, что активное посредничество янки в деле урегулирования спора, в конце концов, обернется переходом архипелага под фактический контроль США. И выдвигали тезис, что «лучше уж англичане, заглядывающие в эти задворки мира от случая к случаю, нежели постоянное присутствие US NAVY, которое рано или поздно приведет к вмешательству во внутренние дела Аргентины».
Пока же и в целом Москва была удовлетворена подписанными контрактами на взаимные долговременные поставки и сотрудничество, включающее не только военную сферу, но и мирную продукцию из СССР. И хотя въедливые экономисты и углядывали некоторый перекос доли экспорта не в пользу Страны Советов, недавние показательные успехи советской военной техники вызвали продуктивный интерес у других латиноамериканских стран. И те же Перу вновь решили приобрести Су-22. И Миг-23, в последних, модернизированных версиях, с сопутствующим боевым оснащением.
А из всех причастных, наверное, хуже всех себя «чувствовали» себя в Лондоне.
Слишком дорого Великобритания платила за свои остаточные имперско-колониальные амбиции.
В том числе и главному кредитору США, которые, добиваясь безраздельного контроля над Атлантическим океаном, шли к своей цели руками союзников и кровью аргентинцев[148].
И очевидно, англичане смирились с этой неизбежностью (где ты, гордая Great Britain?).
Однако поддавшись на уговоры Рейгана (в личных контактах), Маргарет Тэтчер продолжала настаивать, давя на адмиралов, заявляя о необходимости «последнего слова» за британскими военными, дабы в преддверии переговоров выступать с сильной позиции. Железная Леди ни при каких обстоятельствах не могла уступить Фолкленды! А в громких заявлениях позволяла делать недвусмысленные намеки, что «у Великобритании есть более чем весомые аргументы»!
– Ядерный удар? – искренне, но все же с долей тревоги сомневаясь Леопольдо Галтьери. – Она имеет в виду бомбардировку ядерными боеприпасами?! Не думаю, что Тэтчер решится. Но даже если… Это было бы военно необоснованно! Это стало бы трагедией… и подарком.
– Подарком?
– Мировая общественность немедленно осудит Англию. И на нашу сторону встали бы все… даже сейчас осуждающие!
Москва… по горячим следам
«Допустим» – слово было произнесено за последние десять минут минимум трижды.
«Очевидно, наступило время допущений», – мысленный отклик содержал смесь скептицизма и колючего сарказма. И к себе в том числе – весь этот шпионский боевик: ЦРУ, нападение, захват… все это изрядно перетряхнуло.
Разумеется, Терентьев прекрасно понимал… и принимал некую модель – себя некой фигурой на некой шахматной доске:
«Пешка, которую толкают, двигают по полю. Где можно дойти до другого края, со всеми вытекающими… Впрочем, дуристика все это… аналогия малоподходящая».
В голове вертелось что-то из штампованного «попал под жернова государственной машины». И дополнялось горькой пилюлей дремлющих иллюзий: «А мы так затаенно верим в свою исключительность, с самого детства по самую гробовую крышку. Наверное».
Был день, еще тот же… или (и) следующий.
И «первый кабинет» государства.
Андропов экстренно собрал всех имеющих отношение и совещательный голос.
Еще бы.
То, что накрутили по самые помидоры всем (оперативникам, «наружке», топтунам), это само собой.
Наверняка полетели погоны у кого-то и из кабинетных на Лубянке. Наверняка.
Непосредственно и касательно самого Терентьева – усиленные меры безопасности (сопровождения, регламентов перемещения, проживания и т. д.) теперь отбирали массу времени… О недавней сравнительно житейской простоте можно было забыть.
Представил, как это эхом затронуло всех ребят с «Петра», кто был прикомандирован к закрытым «ящикам» оборонки. И как оно, вероятно, докатилось до северов – до места долговременной стоянки крейсера и режимного городка, где разместили экипаж.
Куратор Вова-капитан ходил смурной… однако с должности его, как видится, не сняли.
К мрачной физиономии Крючкова было не привыкать.
Снулой рыбой сидел Черненко. Да и Андропов не без того, хотя…
Говорили, что генсек не сдержал вспышки гнева, а сейчас у него просто пошел откат… изображая холодную рассудочность.
В общем-то, не удивительно!
Выход ЦРУ (а Устинов и вовсе назвал это «наглой выходкой») на конспирированную фигуру – это тебе не какой-нибудь пустячный промах (хотя в таком деле даже «пустячное» имеет немалое значение)… Это был прокол! В первую очередь для Андропова, который насчет Терентьева вынашивал определенные и далеко идущие планы. Теперь они, эти планы, ставились в сомнительную позицию. Как и требовали переоценки многие взятые в разработку программы, с тем учетом, что американцам может быть известно больше, чем полагали.
Говорил в основном Крючков. Еще Устинов. И если генерал-лейтенант стойко перенес удар по своему ведомству, не спеша разводить лишнюю суету, то маршал призывал принять более чем серьезные ответные шаги в отношении США: «Мы не можем спустить с рук!»
Разумеется, совсем уж о разрыве дипотношений речи не велось.
«Вот так они тогда и по Афганистану пришли, – почему-то повело в сторону Терентьева сравнительной, невесть откуда выскочившей мыслью, – утвердили кризисное постановление, исходящее из неверных или не до конца осмысленных предпосылок. И взять того же министра обороны Устинова. Естественное дело, что он принимал решение в рамках той системы координат, в которой существовал.
Мотивация ясна: “Не мы – так американцы!”, аргументация убедительна (вплоть до угрозы наркотрафика в азиатские республики… а там и на весь Союз), ввод войск обоснован и оправдан! Если бы не знать последствий: во что все это, в какие потери в итоге выльется».
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
