Адриана заметила еще одну странность: прибывшие с ней избегали ее, едва завидев, спешили скрыться.
– Вы планируете последовать за пророком? – робко спросил отец Кастильо.
– Конечно, ведь я пока не нашла ни сына, ни царя. И я должна продолжить поиски.
– А вы уверены, что пророк ваш сын?
– Совершенно в этом уверена. Он очень похож на своего отца и немного на меня. У сына, который явился мне в видении, его лицо.
– Это которого вам дьявол показал?
– То существо я называю Смертью. Да, мне его показала Смерть.
– А почему она это сделала?
Адриана молчала. Был ясный день. Вдали виднелись горы, они, казалось, парили над горизонтом, существовали, как луна, сами по себе, независимо от земли. Накануне из-за облаков и тумана гор вовсе не было видно.
– Я не могу ответить на этот вопрос, – наконец произнесла Адриана. – Но я знаю, что мой сын в опасности. Те, кто его окружает, толкают его на неверный путь. Я уверена, найти его – мой долг.
Несколько часов спустя Креси оторвала Адриану от чтения.
– Кажется, я нашла лабораторию Сведенборга, – сказала Креси. – Может, она и не ему принадлежала, но в любом случае это лаборатория.
– Отлично! Там что-нибудь осталось?
– Там царит хаос, видно, ее покидали в спешке. И я не могу сказать, осталось ли там что-нибудь ценное.
– Пойдем посмотрим.
Они шли по улицам в сопровождении шести лоррейнских телохранителей.
– Креси, зачем столько охраны? В городе в основном наши люди.
– Что-то я перестала доверять нашим людям, Адриана. Один из них – убийца. А остальные убийцей считают тебя. Я и этому городу не доверяю. Возможно, он не такой брошен ный, как мы думаем. Подозрительно легко нам его сдали.
– Хорошо, я доверюсь твоей интуиции. Это здесь?
Они стояли перед невысоким домом из кедрового бруса, на вид уютным, чем-то напоминающим храм. Это была и не русская, и не европейская постройка. Возможно, в ней отразились местные архитектурные традиции или привезенные из Сибири, трудно сказать.
Как и в храме в честь ее сына, двери в этом доме были большие и вверху закругленные, но без затейливой резьбы.
Внутри резко, но приятно пахло кедром, он скрывал какой-то иной запах, какой – Адриана не могла определить. В свете алхимического фонаря стены лаборатории казались желто-красными. На длинных столах в беспорядке стояли традиционные алхимические приборы – стеклянные колбы, тигли, была и печка, предусмотрительно изолированная от деревянных поверхностей кирпичами. На одном из столов Адриана обнаружила артикулятор, подсоединенный к голосовому транслятору, рядом лежали странного вида очки в тяжелой металлической оправе, с толстыми линзами.
– Что это? – спросила Креси, показывая на медную воронку с тонкой перепонкой в основании.
– Голосовой транслятор. Taloi позволяют malakim действовать на земле, а посредством этого приспособления они могут говорить с нами. Это напоминает говорящую голову Бэкона[51], изобретенную им много лет назад.
– Я думала, голоса ангелов звучат у Сведенборга в голове, как у тебя.
– Полагаю, он слышит только один голос, подобно тому как ты в детстве внимала голосу "друга" или как Людовик Четырнадцатый – голосу своего покровителя. Если даже Сведенборг и выпил философскую ртуть, более чем одному ангелу сложно настроиться на мозг человека без вспомогательного приспособления. – Как наглядный пример Адриана подняла вверх свою руку. – Чем более высокому духу в эфирной иерархии задается вопрос, тем точнее будет ответ. Я склонна думать, что Сведенборг стремился общаться с духами максимально высокого полета, и они искали контакта с ним. – Адриана взяла очки и нацепила их на нос. Очки, несомненно, принадлежали Сведенборгу, от них исходил легкий запах духов, которыми пользовался Сведенборг.
Как только Адриана надела очки, материальный мир исчез, возникли вихри и уплотнение эфира. На мгновение ей показалось, что непроизвольно активировалась ее manus oculatus, но в следующее мгновение она поняла – такое действие производили очки. Сведенборг изобрел собственный метод видеть и общаться с malakim самых различных уровней и видов.
Адриана сняла очки. Возможно, ей удастся в этом хаосе найти записи Сведенборга.
– Стоять! – выкрикнула Креси.
Адриана обернулась на ее голос и увидела юношу, он глядел на них широко раскрытыми глазами. Губы юноши шевелились, но ничего членораздельного он не мог произнести. Креси и лоррейнские телохранители держали его на прицеле.
– Ты помощник Сведенборга? – вежливо поинтересовалась Адриана.
Лицо юноши поражало белизной, на голове не было ни единого волоска. Глаза – совершенно синие, белков не видно. Адриану охватили смутные подозрения, и в этот момент юноша резко рванулся с места.
Выстрел Креси пришелся ему в грудь и пробил его насквозь, но, похоже, это не причинило юноше никакого вреда, он лишь раздулся, как облако дыма. Но тут же принял прежнюю форму, словно приготовился к новой порции пуль из пистолетов лоррейнских телохранителей. Они тоже прошили его насквозь, и за спиной юноши образовались длинные струйки из вещества его плоти, они тянулись вслед за пробившими его пулями.
Креси оттолкнула в сторону Адриану и обнажила шпагу. Адриана открыла глаза на manus oculatus.
То, что предстало ее магическому взору, она раньше никогда не видела. Конечно же, это был malakus, но даже простейший malakus имел более сложную форму, чем этот. Гармонии юноши были самыми элементарными и сочетались самым примитивным образом, он походил на простейшее устройство, которое она, немного подумав, могла бы разобрать на части, а потом снова собрать в единое целое.
Затем она увидела тончайшую нить, исходившую от него и терявшуюся где-то в бесконечности, и тут же все поняла.
Тем временем malakus прошел сквозь Креси, вернее, обогнул с обеих сторон, как ручей огибает огромный валун. Так же он прошел и сквозь нее, оставив ощущение плотного потока воздуха, и выбежал в дверь.
Креси вновь выстрелила, но этот выстрел, как и первый, не остановил malakus.
Адриана порвала нить, и malakus упал; он сохранил свою форму, и от этого у Адрианы по спине пробежал холодок.
– Что это? – спросила Креси.
– Искусственный malakus. Talos, который сам себя сделал.
– Не поняла.
– Мне нужно немного подумать. Заверните его во что-нибудь и отнесите на корабль, в мою лабораторию. Затем соберите моих студентов. Я хочу, чтобы они на него взглянули.
– А где Елизавета?
Линней, Бретой и Ломоносов только плечами пожали.
