Возобновившиеся после Октябрьской войны отношения с Западом позволили Садату ввести инфитах — политику открытых дверей. Ключевой закон № 43 был утвержден в июне 1974 года; он поощрял инициативы, давал гарантии и привилегии иностранным инвестициям, западным технологиям и арабским нефтяным деньгам, способным оживить частный сектор экономики. Садат надеялся, что инвестиции приведут к либерализации рынка, помогут избавиться от удушающей централизации экономики, характерной для правления Насера, покончить с чудовищной бюрократией.
На первых порах развитие ситуации обнадеживало. Иностранные банки открывали свои отделения в Каире, нефтедобывающие страны вкладывали изрядные средства в экономику Египта через займы и приобретение собственности. Строительный бум в поврежденных войной городах вдоль канала создал новые рабочие места и внес оживление в экономику, а сам Суэцкий канал очистили с западной помощью и открыли в июне 1975 года, после восьми лет бездействия. Когда в 1974 году правительство отменило ограничения на миграцию рабочей силы, 500 000 крестьян и рабочих, не говоря уже о значительном числе квалифицированных специалистов и профессионалов, эмигрировали в Саудовскую Аравию, Ливию и богатые нефтью страны Персидского залива в поисках лучшей жизни. За пять лет иностранные вложения составили два миллиарда долларов, это равнялось сумме всех доходов Египта от экспорта хлопка, платы за проход судов по Суэцкому каналу и туризма.
Однако вскоре стало очевидно, что инфитах не обеспечивает того уровня инвестиций, который необходим Египту; несколько десятков иностранных предприятий, зарегистрированных согласно новому закону к концу 1976 года, было явно недостаточно. Многих предпринимателей пугала перспектива новой конфронтации с Израилем, поскольку мирный договор так и не был заключен.
Сепаратный мир
Понадобились радикальные действия, чтобы вырваться из тупика в отношениях с Израилем. 9 ноября 1977 года Садат, изобретатель «политики электрошока», объявил парламенту, что «готов дойти до края мира… даже до самого кнессета», чтобы получить долгожданный мир. Через десять дней после этого он поразил весь мир, вылетев в Иерусалим, чтобы произнести многословную и полную достоинства речь перед кнессетом, пригласить Израиль на Ближний Восток — и призвать его уйти с оккупированных земель и признать Палестинское государство. Историческое событие, широко освещаемое средствами массовой информации по всему миру, вызвало уважение и восхищение многих египтян, которые приносили жертвы на протяжении пяти лет войны с Израилем и хотели ее завершения. Но большинство арабских лидеров сочли, что Садат предал общее дело во имя сепаратного мира.
Визит в Иерусалим заложил фундамент для подготовки мирного договора, подписанного в Кэмп-Дэвиде 17 сентября 1978 года Садатом и израильским премьер-министром Менахемом Бегином в присутствии президента США Джимми Картера. Договор включал два рамочных соглашения по ближневосточному урегулированию: одно касалось отношений между Египтом, Израилем и эвакуации войск с Синая, другое — палестинского вопроса. Условия второго соглашения были весьма туманными, а четкое разграничение условий давало Египту возможность заключить сепаратный мир. Другие арабские государства поспешили осудить этот договор и предложили Садату два миллиарда долларов в качестве помощи Египту, если он откажется подписать кэмп-дэвидское соглашение. Но даже такая сумма его не остановила, Вашингтонский договор подписали на лужайке перед Белым домом 26 марта 1979 года, положив конец войне между двумя странами, длившейся с первого израильского вторжения. На следующий год произошел обмен послами, и Израиль эвакуировал войска с Синая в марте 1982 года, в соответствии с соглашением.
Мир оказал немедленный и благодатный эффект на египетскую экономику, во многом за счет дождя американской помощи. С 1979 года Египет получил от одного до полутора миллиардов долларов на гражданские цели от США и примерно столько же от Израиля, не считая многочисленных и щедрых военных кредитов, технической документации, необходимой для реконструкции изношенной инфраструктуры; транспортные, коммуникационные и энергетические системы, законсервированные с экономического кризиса 1960-х годов, не соответствовали требованиям времени.
Но договор отдалил Египет от арабского мира, который, за исключением Судана и Омана, немедленно разорвал торговые и дипломатические отношения со страной. Исключенный из Арабской лиги, Египет из регионального лидера превратился в изгоя. Это сильно повлияло на общественное мнение, многие думали, что Садат продал страну — и палестинцев, — особенно по мере того как прочие оккупированные территории приходили в упадок.
Политическая либерализация и подъем исламской оппозиции
Когда Садат на пике популярности после октября 1973 года ввел инфитах, он одновременно попытался провести либерализацию и проверку политического аппарата, оставленного Насером. Цензуру ослабили, в Арабском социалистическом союзе появились «платформы», представляющие правых, левых и центристов. Эти зачатки политических партий обрели полный статус в мае 1977 года после роспуска АСС.
Однако «платформы» мало походили на настоящую многопартийную систему, новый этап возрождения которой означал конец ограничений, лишавших оппозицию реальной возможности действовать. Садат гарантировал себе преимущество, взяв под контроль самую многочисленную центристскую партию — Национально-демократическую (НДП); с тех пор она остается господствующей партией Египта. Садат ревностно следил за тем, чтобы не допустить перемен, способных подорвать основы его власти, он решительно распустил в 1978 году воссозданную партию «Вафд». Закон запрещал создавать партии на религиозной платформе, но с первых лет правления самопровозглашенный «благочестивый президент» поощрял возрождение исламских организаций. Он надеялся таким образом завоевать симпатии потенциальных спонсоров из числа консервативных представителей арабского мира и в то же время блокировать деятельность левых «атеистов», которых считал самыми опасными оппонентами. Студенты, верные идеям Насера, бунтовали в 1972 и 1973 годах, что побудило Садата «исламизировать» университеты, чтобы вовлечь молодых людей в движения, казавшиеся ему менее враждебными по отношению к режиму. За пару лет радикальные исламистские организации, включая «Братьев-мусульман», стали доминировать не только в студенческих союзах, но и в обществе в целом. Народ словно заново открывал для себя религию, отошедшую на задний план в годы правления Насера, перемены в социальных установках становились все очевиднее. В телевизионных программах начали цензурировать «непристойные» сцены, включая поцелуи, распитие алкогольных напитков и адюльтер, а радиопередачи прерывали для трансляции молитвы. Исламские правила в одежде приобретали все большую популярность, женщины повсеместно носили хиджаб (покрывало), мужчины отпустили бороды. Коптская церковь с 1971 года также получила возможность духовного возрождения, в значительной степени благодаря руководству патриарха Шенуда III.
