Теперь мы знаем, как это было. 30 августа 1991 г. на одной из подмосковных дач посланцам «Великой ложи Франции» удалось, наконец, учредить свою первую ложу «Николай Новиков». В дальнейшем к ней присоединилась еще одна московская ложа — «Лютеция» (основана 30 октября 1993 г.). Была учреждена соответственно (в августе 1994 г.) и петербургская ложа союза «Великой ложи Франции», получившая типично петербургское название — «Сфинкс». Внутренние неурядицы между «братьями» не обошли стороной и мастерские «Великой ложи Франции: к 1997 г. московская ложа «Лютеция» из-за убыли «братьев» вынуждена была временно прекратить свою работу.
— Каково, по вашему мнению, будущее русского масонства, ваших русских братьев?
— На мой взгляд, сложное, — отвечает Великий Канцлер. — С одной стороны история масонства в России была относительно краткой. И она была прервана в 1917 г. Весьма немного осталось в живых русских масонов той поры. Все надо начинать заново. Поэтому, прежде всего, необходима информация. И в первую очередь — предоставление аргументации, способной опровергнуть предрассудки, насаждавшиеся в России в отношении франкмасонства последние семьдесят с лишним лет. В частности необходимо противостоять той враждебности по отношению к масонству, которую по сей день распространяют экстремистские партии.
— Они же немногочисленны…
— Немногочисленны — да, но весьма влиятельны и опасны. Поэтому наша задача сейчас — попытаться серьезно консолидировать ложу в России. Нашим русским братьям при этом мы советуем не гнаться за количеством, а наоборот — ограничивать возможности вступления в ложу, проводить рекрутирование людей надежных и солидных. И это — нелегкая задача.
— Господин Великий Магистр, а каковы цели ваших русских братьев?
— Те же, что цели нашей ложи здесь во Франции. Наша ложа — это союз братьев по убеждениям, готовых работать с открытой душой, в свободном союзе во имя прогресса человечества в сфере духовной, моральной, интеллектуальной и материальной. Именно в такой последовательности.
От всего этого повеяло такой почти большевистской казенщиной, что я с трудом сдержал зевок. Почему все-таки люди, добравшись до высоких постов где бы то ни было, так быстро осваивают “langue de bois”, что в переводе с французского значит «деревянный язык». Я уже вполне приготовился к тому, что Великий Магистр начнет говорить о выполнении и перевыполнении плана по вербовке масонов на всей территории бывшего СССР. Но решил задать упреждающий вопрос:
— А в других государствах, входящих в Союз независимых государств вы также намерены открывать свои ложи?
— Мы надеемся на это, — ответил Бара. — Мы хотели бы установить такие же отношения с этим сообществом, какие у нас существуют со всеми другими странами Европы.
— И с республиками Средней Азии тоже?
— Да. Мы хотели бы надеяться и на это. Замечу, что там, где масонство запрещено, не существует, там — либо диктатура, либо тоталитаризм. Так что сам факт существования масонства — это своего рода доказательство существования демократии в стране. История дает тому немало примеров. У вас в стране диктатура была установлена после того, как масонство было запрещено Троцким. В Италии — то же самое произошло при Муссолини. В Испании — при Франко. Здесь во Франции враги масонов и демократии восторжествовали во время оккупации и вишизма….
…Интервью закончено. Я благодарю, и Шульсанже любезно выходит меня проводить. В холле ложи — своеобразный музей. Под стеклами по всем стенам развешаны, словно спортивные вымпелы, масонские фартучки. Под каждым — имя владельца, но это — для посвященных. Тут же ритуальные значки, эмблемы, шпаги. Странно все. Как это совмещается? Высокий интеллект и мистика, XX век и Средневековье. Но, впрочем, каждому свое.
«Братья» из России
После моих встреч с масонскими Великими Магистрами прошел почти год. Все это время масонские ложи регулярно высылали мне приглашения на свои публичные коллоквиумы и семинары, в которых все чаще фигурировали русские фамилии. Судя по изредка попадавшей мне в руки масонской хронике, французские «братья» зачастили с визитами в Россию. А вскоре, выяснилось, что такие же челночные поездки из РФ во Францию и обратно практикуют и русские масоны. Оставалось только увидеть хотя бы одного из них живьем.
Шел июль 1993 г. Жаркое солнце нещадно жгло опустевшие на время уикэнда улицы Страсбурга. Редкие туристы ловили в фотообъективы отражения готических храмов в ленивом городском канале. По авеню имени Маршала Фоша медленно катили три рекламных грузовика, призывая жителей Страсбурга посетить продленные, якобы по их просьбе, гастроли бродячего Цирка Редьяр.
У здания Страсбургского университета дорогу мне пересекли два бородача, говорившие между собой по-русски. Я этому не удивился, — встреча с соотечественниками здесь теперь не редкость. Однако, увидев, что они направляются туда же, куда и я, — к «Клубу Гёте», я понял, что встретил соотечественников не простых. Ведь именно в этом клубе и должна была проходить международная масонская конференция с участием масонов из бывших социалистических стран, включая Россию. Так я впервые увидел настоящих русских, точнее российских масонов.
Не думайте, что наподобие Шерлока Холмса я выслеживал их по всей Франции. Мне, как и другим моим коллегам, аккредитованным в ту пору в Париже, сообщили об этом необычном форуме совершенно официально из парижской штаб-квартиры масонской ложи «Великий Восток». Более того — столь же официально пригласили на пресс-конференцию в Страсбурге, посвященную итогам встречи западноевропейских и восточноевропейских масонов и их организационному объединению.
Дверь в клуб имени великого немецкого поэта-масона, открылась без всяких замков и засовов. Скромный служитель встретил меня приветливо и, просмотрев мое приглашение на бланке «Великого Востока», передал дальше по цепочке. Другой, то ли служитель, то ли охранник, провел меня на второй этаж, где какие-то люди сидели в прокуренном зале, с удовольствием попивая из запотевших бокалов холодное страсбургское пиво. Я уже предвкушал спасение от жажды в кругу поклонников Гете, но дорогу мне вежливо преградила некая мадам очень делового вида, державшая в руках мое приглашение. Пиво, как оказалось, подавали только членам масонского «профсоюза», а нашему пишущему брату, к тому же «профану», полагалось ожидать, пока господа посвященные выйдут в зал для пресс-конференций. Обо всем этом мадам-масонка проинформировала меня с очаровательной улыбкой, и я спустился в зал, где уже скучали на пару восходящая звезда страсбургской журналистики и шеф местного бюро агентства Франс-Пресс.
Особого интереса к себе масонская конференция у моих столичных коллег, видимо, не вызвала. Из Парижа, кроме меня никто не приехал. Да и я, честно говоря, не поехал бы сюда за 500 километров в уикенд по жаре, но так как был в командировке поблизости, решил все-таки заглянуть в «Клуб Гете». И не пожалел об этом.
Масоны с полчаса подождали, но, убедившись в том, что кворума нашей пишущей братии не будет, все-таки оставили свое пиво и приступили к пресс-конференции. Зал заполнился. Среди присутствующих мелькнул недавний Великий Магистр «Великого Востока» месье Рагаш и кое-кто из масонского руководства, известного нам по пресс-конференциям и телепередачам.
