– Мне бы пригодилась такая история! – кричал Эдуардо.
– Ты же, черт возьми, работаешь в «Информации», – возражал Томас. – Твоя газета все еще занимается кубинским кризисом.
После этой размолвки Эдуардо исчез с горизонта Томаса. Но Томас уповал на то, что Эдуардо появится, когда его латиноамериканский темперамент немножко поостынет. Томас же тем временем присматривал новую лодку для Эдуардо.
– Красиво выглядишь! – послышался с пристани знакомый голос.
Томас обернулся и увидел Луизу. Он положил кисть и посмотрел на нее с улыбкой:
– Зайдешь?
Она отрицательно покачала головой. Он подошел к ограждению и спрыгнул с юта на набережную. Сотрясение отозвалось болью в голове, но одного лишь запаха ее духов было достаточно, чтобы прогнать неприятное ощущение.
– Как же я рад снова видеть тебя! – сказал он, обменявшись с ней легкими поцелуями.
– Взаимно! Опять шкаф, что ли, некстати подвернулся?
Он пожал плечами:
– Ты получила бандероль с вещами Могенса?
Она кивнула:
– Большое тебе спасибо.
– Да ну, пустяки!
Она посмотрела на него немного смущенно:
– Я очень виновата, что внезапно исчезла. Это было не слишком порядочно. Прости меня.
– Не думай об этом, Луиза! Тебе не за что просить прощения.
– Очень даже есть за что. Но тогда столько всего на меня обрушилось, столько разных мыслей, да к тому же нужно было устраивать похороны Могенса. – Она развела руками.
– Ты не обязана ничего объяснять. Между прочим, церемония была очень красивой.
– Ты там был? – воскликнула она, покраснев.
Томас кивнул.
– Ну и ладно. Значит, ты уже знаешь. – Луиза потупилась. – Мы… ну, мы с Андреасом… решили сделать еще одну попытку. Я говорю слишком пафосно?
– Нет, что ты! Напротив! За это стоит побороться… Я тебя очень хорошо понимаю.
Она кивнула, и ее губы беззвучно произнесли «спасибо».
– Я надеюсь, что и ты когда-нибудь…
– Ладно, Луиза, я как-нибудь переживу, – сказал он, взяв ее руки в свои. – Я рад, что повстречался с тобой и сумел тебе немного помочь.
– Ты даже не знаешь, как я тебе благодарна за все, что ты для меня сделал, – сказала она, порывисто обняв его за шею.
Он ощутил тепло ее тела и, закрыв глаза, вдохнул запах ее волос, пьянящий и согревающий душу. Немного отстранившись, он с улыбкой сказал:
– Встретимся как-нибудь на набережной за чашечкой кофе?
Она тоже улыбнулась:
– Непременно.
Высвободившись из его объятий, она не спеша пошла к своему «фиату». Оба знали, что этой встречи никогда не будет, но сейчас мысль об этом была им приятна. Они помахали друг другу, и Луиза уехала навсегда.
92
– С этой повязкой на голове ты похож на индуса, – сказала Виктория.
Она стояла, склонившись над бильярдным столом, и пыталась собраться перед тем, как сделать следующий удар. Но точного удара не получилось.
– Вот черт! Не могу сосредоточиться из-за твоего ненормального вида.
Томас намазал мелом кий и через стол посмотрел в лицо Виктории:
– А ты только представь себе, как ты нас всех сбиваешь с панталыку своим неизменным обмундированием!
Виктория бросила взгляд на свой твидовый костюм и смахнула с отворотов следы мела.
– Твид – аристократическая материя. Я просто пытаюсь внести в окружающую обстановку благородную нотку.
Тут в бильярдную вошел Йонсон, он принес заказанные напитки.
– Запиши это на счет госпожи баронессы! – сказал Томас.
– Должно быть, дела совсем плохи, раз ты даже его не можешь обыграть, – сказал Йонсон Виктории.
– Это его повязка мешает мне точно прицелиться.
Томас приготовился к следующей партии.
– Говорят, ты потопил надувную лодку Эдуардо, – сказал Йонсон, собирая со стола пустые бутылки. – Не пора ли тебе пересдать права на вождение?
Томас прицелился:
– Черт знает, как быстро по набережной расходятся слухи!
Йонсон расхохотался, но вдруг его внимание привлек появившийся на пороге человек.
– Между прочим, тебе еще никто не разрешал появляться в заведении, вход по-прежнему воспрещен.
– Не возражаю, заслужил, – ответил Миккель. – Мне только нужно вон с ним переговорить.
Томас обернулся, так и не ударив по шару, и посмотрел на Миккеля, который мялся на пороге, как побитая собака.
– Можно тебя на минутку?
Томас выпрямился, стиснув обеими руками кий:
– Разве нам есть о чем разговаривать?
Миккель кивнул:
– Удели мне всего одну минуту!
Томас отставил кий и, обогнув стол, подошел к Миккелю.
Они вышли на набережную и остановились под низеньким деревцем, ветки которого гнулись на ветру.
– Хотел говорить – говори! – сказал Томас.
– Мне очень тяжело от того, что случилось, – произнес Миккель.
– С этим ты уж сам разбирайся. Меня не интересует твое нытье.
– Знаю. Я только надеюсь, что когда-нибудь мы снова станем друзьями.
Томас взглянул на него и покачал головой:
– Я не собираюсь лелеять обиду, Миккель. Что было, то было и осталось позади. А вот насчет того, чтобы возобновить дружбу, так этого никогда не будет – хотя бы потому, что я тебе больше не смогу доверять.
– Я хорошо понимаю, что ты чувствуешь, и только надеюсь, что все же смогу снова завоевать твое доверие.
Томас помотал головой:
– Не представляю себе, каким образом. Так что уж извини.
Решив, что на этом беседа закончена, он повернулся, чтобы уйти назад в «Морскую выдру».
– Ворон!
Томас взглянул на Миккеля, тот мучился, не зная, как начать.
– Я тут пришел, потому что хотел рассказать тебе: мы начали следствие по делу Каминского. Руководство дало зеленый свет, вести слежку за его клубом на Кольбьернсенсгаде. Технический отдел уже установил там камеры наблюдения по всей лавочке. За ним идет круглосуточное наблюдение.
– С чего это вдруг полицейское начальство заинтересовалось его игорным клубом?
– Из надежного источника поступили сведения, что там ведется не только азартная игра. В клубе Каминского находится штаб-квартира многочисленных восточноевропейских банд, которые орудуют в нашей стране. Кроме того, он сам замешан в наркотрафике и торговле людьми, связанной с проституцией.
