Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
Некоторые захоронения остаются на обезлюдевших территориях. Создавались эти памятники сразу после войны, в 40–50-е годы прошлого века, часто из гипса, мраморной крошки — материалов недолговечных. А те, что были созданы из металла, — разворованы в 90-е. Даже известный в мире памятник Солдату-Освободителю в Трептов-парке в Берлине едва не рухнул, настолько за 60 лет его съела ржа. Но главное заключается не в ветхости ранее сделанного. Вот что на этот счет говорят поисковики:
Похоронили, сделали могилы, простреленные каски положили вокруг. Но приезжаешь через месяц-другой и уже не в состоянии найти могилу, потому что лебеда выросла по грудь. Никому нет дела. Чаще мерзость запустения. В 2005 году, в связи с 60-летием Победы, власти обратили внимание на воинские кладбища, они стали более ухоженными.
Российское правительство ежегодно выделяет полтора миллиона долларов на восстановление и уход за воинскими захоронениями. К сожалению, это слишком мало. Германское правительство ежегодно тратит на эти цели в 20 раз больше средств.
«Никто не забыт» (слова из песни)
Во второй половине 60-х годов в Советском Союзе родилось движение уникальное для тоталитарного государства. Школьники старших классов, студенты, молодые рабочие добровольно объединялись в отряды и в свободное время ехали на места бывших сражений, причем многие годы ездили за свой счет.
Как правило, и это естественно, начало этого движения связано с фронтовиками, чудом оставшимися в живых. Их постоянно мучила мысль, что их многие товарищи-однополчане остались незахороненными, что часто их останки лежат на бывших полях боев никому не нужными. И никто о них не заботится. Где-то появлялись обелиски, братские могилы, но повсюду, где проходила проклятая война, русская земля была усеяна незахороненными останками погибших воинов.
Чаще всего эти энтузиасты в одиночку старались обратить внимание государства на кошмарную беду. Стучались в двери кабинетов партийных и государственных чиновников, писали письма во все инстанции, задавая один и тот же вопрос: почему, хотя прошло немало лет, их боевые товарищи не захоронены, как могло такое произойти? Попытки пробудить партийную и государственную совесть, как правило, заканчивались пустой демагогией. Фронтовое поколение долго, очень долго избавлялось от веры в партийную и советскую власть. Но, уставшие от бесполезных хлопот, многие люди поняли, что рассчитывать они могут только на себя.
Фронтовики вовлекали молодежь в движение поисковиков — как называли юношей и девушек, которые занимались поиском останков погибших. Фактически это их дети, внуки и правнуки… Ныне из отдельных разрозненных отрядов, в современной России возникла целая армия поисковиков, основным принципом которой стали слова: «Мы ищем не кости, а людей».
Молодежь глубоко убеждена, что она делает важное и нужное дело, сохраняет историю. Поисковики стараются вернуть из небытия имена и судьбы «без вести пропавших».
В 2004 году был создан Союз поисковых объединений — самое массовое молодежное объединение в России. Оно включает в себя свыше 100 тыс. энтузиастов, патриотов из десяти республиканских, краевых и областных поисковых организаций.[123]
Широко известны имена героев войны — Александра Матросова, Зои Космодемьянской. Но что мы знаем о судьбе солдат, чьи подвиги принадлежат земле, залитой их кровью? Прошли годы, и новое поколение молодежи восстанавливает правду войны, правду о тех, кого считают «пропавшими без вести». Поиск незахороненных защитников Отечества стал главным смыслом жизни многих молодых граждан России.
Труд поисковиков — это не только тяжелая физическая работа, но и серьезные психологические переживания, в которых слились и преодоление страха, и понимание своей ответственности перед живыми и мертвыми, радость от успешного поиска и горечь неудач.
«Кто они, эти погибшие, для нас? Точнее «кто» или «что», люди или вещи?» — спрашивают себя ребята-поисковики. Острее всего это противоречие. В ней, в работе, каждый человек проходит по грани, отделяющей мир и отношения людей от мира неодушевленных предметов. Постоянно, изо дня в день, встречаясь с тем, во что превращается погибший 50 лет тому назад человек, поисковик привыкает иметь дело с предметами, ни на миг не забывая притом, что это были люди. Противоречивость сознания преследует их постоянно.
«Как мне казалось, — пишет шестнадцатилетняя девушка, — я с самого начала понимала, что это — люди, жившие когда-то, но все-таки это было не то. В самый последний день раскопа я на секундочку задумалась о том, что я обмываю в реке. Это же были кости людей, которые, в общем-то, были не намного старше меня. Эти люди жили на земле, но сейчас их уже нет. И в этот момент я уже не могла продолжать работу. Я сидела так не больше трех минут, но эти три минуты показались мне очень длинными».
А вот иное восприятие поиска восемнадцатилетней студентки: «Иногда было жутко. Когда представляла, что эти руки и ноги болели, что этим мозгом человек думал… О чем думали и вспоминали парни в последние минуты жизни?»
Сознание нормальных по своему нравственному развитию ребят не может уйти от противоречий. Есть, конечно, и другие — те, кто равнодушно разбивает человеческий череп, потому что не дорос до ощущения беспокойства и тревоги, хотя бы безотчетной, при виде частицы чужой смерти. Это равнодушие — залог безразличия к чужой жизни.
До 1988 года поисковая работа проводилась не связанными друг с другом группами энтузиастов, своими силами и средствами. Редкие спонсорские взносы, а чаще личные средства участников позволяли проводить экспедиции небольшого масштаба и, как правило, без всякого официального разрешения, на свой страх и риск.
В марте 1988 года в Калуге состоялся первый Всесоюзный сбор руководителей поисковых отрядов. Был создан Координационный совет, который возглавил бывший фронтовик, журналист Ю.М.Иконников. В районе Мясного Бора были проведены экспедиции «Долина» и «Снежный десант». В них участвовало 850 человек из 15 городов Союза. На войсковом кладбище перезахоронили 3500 человек.
Впервые масштаб поисковых работ заставил власть обратить на себя внимание. Впервые Министерство обороны оказало существенную и целенаправленную помощь энтузиастам имуществом и снаряжением.
Работы 1988 года в Новгородской области позволили определить место проведения Вахты Памяти 1989 года. Это помпезное мероприятие ранее проводилось в городах у величественных мемориалов, под руководством партийных, комсомольских органов и армии.
Считалось, что тем самым сполна отдается дань всем погибшим. И вдруг осенью 1988 года в лексиконе функционеров появилось прежде неизвестное им название Мясной Бор. Результат совместной работы сотен поисковиков ошеломлял своей неожиданностью и трагизмом. Было решено очередную Всесоюзную Вахту Памяти 1989 года провести именно в Новгородской области, у деревни Мясной Бор.
Поисковые работы проводились не только в Новгородской области. В поисковом обследовании нуждались 50 областей бывшего Союза, и особенно Смоленская, Брянская, Калужская, Тверская (Калининская), Ленинградская, Мурманская, Псковская, Курская, Витебская, Калининградская и другие области.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
