Мокрая Далия отступила назад, а потом презрительно сморщилась:
— Видишь, Миша, кого ты привел в дом. Одно слово — простушка.
— Я не простушка, я теперь тоже ведьма! — выкрикнула я с обидой.
— По сути ты все равно простушка, — отрезала Далия. — И я рада, что мой сын расторг помолвку.
— Это я расторгла помолвку, — гордо вскинула голову я.
Далия хмыкнула, будто не поверив. Да и плевать.
— Мама, — сказал, подходя, Миша. — Как же ты могла?! Так меня… одурачить. Так подставить! Меня же в Сибирь могли сослать за побег!
— Да, я твоя мама! Я хочу только лучшего для тебя! Лучше Сибирь, чем… эта! — тыкнув в меня наманикюренным пальцем, с надрывом произнесла Далия.
Со слишком большим надрывом. Но Миша поверил, только махнул рукой и ничего не сказал.
А какая-то тетушка поддержала Далию:
— И правильно. Я бы так же сделала. Что хорошего — невестка-простушка?
— Миша, я же вижу, ты рад снова быть с Мелиссой! — выкрикнула Далия. — Вы отличная пара!
Мелисса опять вцепилась в локоть Миши, и Миша не стряхнул ее руку и не отодвинулся. Что ж, Далия права. Он и правда доволен. Наверное, со мной ему как раз этого и не хватало: чтобы я висела на нем, как обезьяна на дереве.
Подошла Жасмин и подала Бондину толстый серебристый браслет.
Маргарита протянула левую руку. А Денис сказал:
— Нет. — Потом посмотрел на меня и сказал тихо, но четко: — Во время организации побега главой клана была ты.
И правда. Я протянула дрожащую левую руку.
Какая нелепица. У меня увели жениха, и я же сама за это должна буду отвечать.
А Маргарита почему-то хохотнула и сказала:
— Как здорово.
Вот не ожидала. Разумеется, она обрадовалась, что вместо нее накажут меня — это можно понять. Но зачем вслух-то это выражать?
Я поглядела на нее ошеломленно. А она сказала весело:
— Закон головы.
— Чего? — не поняла я.
— Закон головы клана, — сказал Денис. — Один из самых старых законов. Принят в пятнадцатом веке… — И он процитировал: — «Если член клана совершил преступление против головы клана, то голова имеет право наказать последнего по своему разумению…»
Что? Это значит, я могу придумать для Далии любое наказание? И для Мелиссы? Но она из другого клана. А жаль.
— «…равно как и его пособников», — договорил Денис.
Мелисса скуксилась, будто собиралась заплакать. Далия зло сощурила глаза.
То есть — любое наказание?
Но за что? За то, что они помогли мне понять, что я на самом деле не люблю Мишу, и за то, что встретила Дениса? Ведь если бы не эти две мымры… Неужели мы бы не встретились?.. Мне даже страшно стало.
По идее, я должна сказать им спасибо. Хотя они обе те еще кикиморы.
Превратить бы их в лягушек. На годик. Да хоть на пару дней. Пусть Далия не ругается, а тихо-мирно квакает. А Миша целует Мелиссу в лягушачьи губы. Хы.
— Только не превращай их в камни или в змей, — шепнул мне Бондин.
— Я и не собиралась, — огрызнулась я.
— А улыбаешься мечтательно.
И тут я придумала.
— Я наказываю их штрафом… Пусть оплатят мою свадьбу, — сказала я. — В митрилках.
А что. Они обе богатые. А я хочу те черевички и вообще… Красивый праздник.
— Мне кажется, свадьбу вы отменили, — заметила Далия ехидно.
— Ну и что, — сказала я. — Я имею в виду другую свадьбу… — Тут я смутилась. — Когда-нибудь…
— Ах, когда-нибудь! — хмыкнула Далия. — Отлично. Я согласна. Тем более что неизвестно, когда она будет.
Гости снисходительно улыбались. А я почувствовала, что выставила себя на посмешище. Это все черевички. Очень уж красивые. А у меня ни одной митрилки.
— Вот и прекрасно, — сказал Бондин смешливо.
А Маргарита как-то странно поглядела на него.
Бондин объявил:
— Могу сказать, что наша инспекция завершена. Спасибо за содейст…
— Не завершена! — К Денису подскочила Жасмин с толстой книгой в руках. — Это список нарушений. Надо по ним еще разок допросить.
Денис забрал у нее талмуд:
— Я ознакомлюсь с ним на досуге. И кого потребуется, вызову к себе.
Жасмин тихо прогундела, склонившись к Бондину:
— Нельзя их отпускать. Половина из них преступники.
— Да что ты, — тихо отозвался Бондин. А потом громко сказал, обращаясь ко всем: — Можете ехать по домам. Или куда вздумается. Только попрошу задержаться Далию Георгиевну и Мелиссу Сигизмундовну для оформления штрафа.
— Будущего, возможного, штрафа, — сказала Далия. Потом бросила на меня высокомерный взгляд: — Хотя, скорее всего, и невозможного.
А я обратилась к Денису:
— Ведь кроме штрафа я могу еще какое-нибудь наказание назначить?
— Ага. Любое.
— Даже в жаб их превратить?
Далия вздрогнула.
— Да, — кивнул Бондин.
— Например, в жабу, которая превратится обратно в человека от поцелуя любимого?
— Угу, — снова кивнул Бондин.
Миша покосился на Мелиссу и поморщился, а Дмитрий Васильевич обреченно вздохнул.
— Силенок у тебя на это не хватит! — презрительно сказала Далия, отплевываясь от мокрого локона.
Жасмин освобождала дам от браслетов: она проводила телефоном по запястью каждой, будто считывая цифровой код, после чего браслет снимался. Но гости, хотя им разрешили уйти, не уходили, а с любопытством наблюдали за нами.
— Может быть, — сказала я, — и не хватит. И вместо жабы получится какой-нибудь головастик.
Миша сморщился еще больше. У Мелиссы по щеке скатилась слеза.
— Да ну вас, — сказала я. — Не собираюсь я вас превращать.
Мордациус, жевавший бутерброд, разочарованно хмыкнул. Все стали расходиться.
— Вика, — сказала Маргарита, — идем ко мне чаек попить?
— С удовольствием, — улыбнулась я. Потом вспомнила: — Я только кофту и сумку возьму в доме.
Маргарита кивнула:
— Я буду тебя ждать, — и пошла по дорожке в обход дома.
Барсукова и Денис направились в дом вслед за всеми. Я задержала Дениса за локоть:
— Слушай…
— Что?
— Как ты узнал, что я пряталась за окном?
Он улыбнулся:
— Прослушал запись в очках. А там Сенька говорит кому-то: «Подслушиваешь?»
