«Дорогие Михаил и Виктория!
Приглашаю вас на семейный обед, который состоится 14 сентября, в субботу, в 4 часа дня.
Место проведения: „Золотые тополя“.
Дресс-код: все, что душе угодно.
С уважением и любовью,
Далия Георгиевна Реймс».
Реймс — фамилия моего Миши. Кто эта Далия Георгиевна?
Миша не хочет ничего рассказывать о своих родственниках. Мы знакомы целый год и уже полгода живем вместе, а я даже не знаю, как зовут его родителей, не говоря уже о каких-нибудь тетушках-дядюшках.
Приглашение было написано пером, черными чернилами, на картонке сливочного цвета с золотым узором. Белый конверт — соответствующий: тисненые цветы, витиевато, тем же почерком с завитушками, написанный адрес, на большой марке — маргаритки.
Придет Миша с работы, покажу приглашение, и он будет вынужден хоть что-нибудь, да рассказать.
А вдруг он разорвет открытку на кусочки и выбросит? Хорошо еще, что я сегодня дома и посыльный отдал приглашение мне.
Лучше пока спрячу конверт и спрошу, кто такая Далия Георгиевна…
Интересно, что за семейный обед такой? И почему на него так официально приглашают? Я понимаю — свадьба, юбилей, выигрыш в лотерею…
Я снова взглянула на приглашение. Никаких намеков на то, в честь чего обед, не было — ни в тексте, ни в оформлении.
Я собиралась огорошить Мишу всякими вопросами, но Миша сам меня огорошил. Одним-единственным вопросом.
Миша зашел, разулся, взял меня за руку и утянул в зал. А там вдруг опустился на колено и спросил:
— Выйдешь за меня, Вик?
— Чего?
— Замуж, — сказал он, нахмурив брови.
— С чего это вдруг? — Нет, я люблю Мишу и хочу провести с ним всю жизнь, и планы уже строила насчет свадьбы, и даже когда покупала на той неделе кроссовки, то… ну, не важно.
— Почему «вдруг»? — переспросил за мной Миша.
— Почему сегодня?
— Сегодня… Да так получилось. И день хороший, подходящий. Пятница, тринадцатое, — произнес он.
А, шуточки. У программистов, мне кажется, странное чувство юмора. Половину Мишиных шуток я не понимаю и смеюсь, только чтобы его не обидеть.
Эх. Мне казалось, предложение руки и сердца будет более… романтичным. Ну, знаете, ресторан, скрипки, розы и все такое… И вообще, разве он не должен сначала сказать, что любит меня и жизни без меня не представляет? А уж потом просить руки… И к тому же…
— А кольцо? — спросила я.
— Так ты согласна или нет? — с досадой произнес он.
— Ну… согласна, — сказала я. Как-то все не возвышенно вышло. Надо было мне растрогаться, что ли. Руками там всплеснуть. Завизжать от радости. А может, еще не поздно?
— Тогда… — он вытащил из внутреннего кармана узкую и длинную красную бархатную коробочку. В таких не дарят кольца. В таких бывают авторучки. Он мне авторучку, что ли, в честь помолвки подарит? А может, в ювелирном просто коробочки для колец закончились?
Но кольца там не оказалось. Авторучки, к счастью, тоже.
На черном бархате лежал браслет. Миша взял его, обернул вокруг моего левого запястья и застегнул. Скромный, симпатичный браслет из плоских квадратиков — золоченых снизу, эмалевых снаружи. На каждом квадрате был изображен цветок: роза, василек, ромашка, мальва…
— Симпатичный, — сказала я.
— Он золотой и старинный, — слегка обиженным тоном сказал Миша, поднимаясь. — И стоит целое состояние.
— Ну да, — не поверила я.
— Может быть, не меньше, чем эта квартирка, — лукаво сказал он.
Опять его программистские шутки.
— Теперь ты моя невеста, — сказал он.
— Да, — я улыбнулась. И спрашивать, почему не кольцо, было в этот момент как-то неудобно. В конце концов, какая разница, кольцо, браслет. Главное, суть.
Невеста. Тили-тили-тесто.
— У меня для тебя тоже небольшой сюрприз, — сказала я. Из-за этого трепыхания я позабыла о хитростях и просто принесла приглашение. — Нас зовут на обед.
— Кто? — Он заинтересованно взял открытку.
— Похоже, твоя родственница.
— Мама! — сказал он.
Это такое испуганное восклицание или нас и правда его мама приглашает? Я забрала у него картонку:
— Далия Георгиевна — твоя мама?
— Да. — Он озадаченно почесал макушку.
— И мы пойдем? — Я спрятала приглашение за спину.
— А тебе бы хотелось? — неуверенным голосом спросил он.
— Конечно! — Я подпрыгнула от радости и даже в ладоши хлопнула.
Пожалуй, вот так следовало бы принять предложение руки и сердца. Но тут ведь другое дело. Год умалчиваний и жгучего любопытства! И вот я их увижу, его родственников!
— У меня как раз завтра выходной, — радостно сказала я.
— Ну, ты вообще могла бы уволиться, — сказал Миша.
— Почему это?
— Женщины в нашей семье не работают кассиршами. Мы тебе что-нибудь получше подыщем.
Шутит опять?
— Директором художественной галереи, например? — поддержала я его шутку. Видела я в американском кино девушку — директора галереи. Ходи себе, полотна рассматривай, собирай тусовки и слушай комплименты, какой у тебя вкус замечательный.
— Почему бы нет? — усмехнулся он.
Да ну его с его дурацкими шутками. Я перевела тему:
— А что это за обед? День рождения у кого-то?
— Н-нет, насколько я помню.
— А ты помнишь дни рождения своих? — Может, он с ними уже сто лет не виделся и позабыл.
— Разумеется помню, — сказал Миша. — То есть у всех-то не упомнишь… Но это же мама приглашает.
— А что, у тебя много родни?
— Достаточно. — Миша ослабил галстук и подошел к шифоньеру, чтобы переодеться в домашнее.
— А кто из них там будет? Кстати, где этот ресторан? — Я присела на подлокотник кресла.
— Откуда мне знать, кто будет, — отозвался Миша из-за дверцы шкафа. — Почему ресторан?
— «Золотые тополя», — сказала я.
— Наше поместье так называется.
— Поместье?
— Ну, наш дом на Клязьме.
— Большой дом? — Ведь никто не назовет маленький домишко поместьем?
— Двухэтажный.
— Они у тебя богатые, твои родители? Поэтому ты не хотел о них ничего рассказывать? — И тут до меня вдруг дошло: — Ты думал, меня заинтересуют деньги, а не ты сам?!
