Новый побег давался Вере вовсе не легко. С каждой верстой юная княжна теряла душевные силы, все более мрачнела и тосковала. Дуня же являла нечто обратное трагическому виду барышни: невольная улыбка блуждала по ее румяному личику, горничная спохватывалась и напускала на себя серьезности, но ее хватало ненадолго. Она с блаженством прислушивалась к голосу Степана, который то понукал лошадей, то затягивал долгую ямщицкую песню.
На привалах Вера более не любовалась небом; казалось, красота мира погасла для нее. Она позволила Дуне ночевать у костра и с раздражением наблюдала за безмолвной игрой взглядов и жестов любовной пары, только вступившей в обладание друг другом. Лишь Ванька по-прежнему был неугомонным и любопытным. Вера погрузилась в себя до конца путешествия. Только один эпизод вывел ее из сомнамбулизма, когда она едва не убила человека.
Карета катила тогда уже по Московскому тракту и приближалась к древней столице. Частенько приходилось съезжать на обочину, чтобы пропустить казенных курьеров и фельдъегерей, а также именитых путешественников. Вынужденные остановки использовались для короткого отдыха, мелкой починки или легкого перекуса. И вот однажды, когда в который раз экипаж застрял у дороги, Вера отлучилась в лесок. Возвращаясь, она бесшумно выбралась из зарослей и застала следующую картину. Здоровый трехаршинный мужик тряс Степана за грудки, а Дуня бегала вокруг, причитая. Решив, что на них напали разбойники, Вера незаметно пробралась в карету, достала дорожные пистолеты. Взведя курки, она выскочила наружу и скомандовала, целясь в разбойника:
Изумленный мужик тотчас выпустил жертву и со страхом воззрился на пистолеты.
– Барышня, Господь с вами, это же брат Степана! – удивленно воскликнула Дуня.
Сбиваясь и торопясь, она рассказала, что Егор, старший брат Степана, был отпущен барыней на оброк. Он нанялся ямщиком на почту и теперь вез в Петербург уланского офицера. И надобно было им в тот же момент сделать остановку с другой стороны дороги. Офицер тоже вздумал наведаться в лес. Узнав Степана, Егор бросился обниматься с братом, а Вера приняла его за разбойника.
Когда дело разъяснилось, все долго хохотали, и проезжий офицер тоже смеялся, покручивая усы и с интересом поглядывая на грозную барышню. Лишь она не смеялась, а мрачно укладывала пистолеты в ящик.
«Куда мне в монастырь? Человека чуть не убила! Да и разве можно идти в монахини от тоски? Или убегая от жизни? Нет, верно, и туда мне дорога заказана!» – горестно думала несчастная княжна, провожая взглядом убегающие версты.
Глава 9
Снова Москва
В доме Браницкой на Тверском бульваре царила непривычная тишина. Три дня по возвращении Веры из деревни дом кипел страстями. Князь принимал гостей, прибывших на свадьбу, и отправлял их восвояси разочарованными. Вольская поначалу весьма гневалась и хлопнула дверью, сказав, что Вера ни на что не годна. Однако после появилась, чтобы разъяснить происшедшее.
Теперь, оставшись одна, юная княжна с содроганием вспоминала свои первые дни в Москве. Уже у Тверской заставы она почувствовала ужас от мысли, что ее ждет. Едва Вера очутилась на пороге дома, как навстречу ей выбежал… Сашка.
– Саша! – воскликнула девушка. – Ты здесь? Но как?
Она бросилась обнимать и целовать братца. Сашка отвечал, но в жестах его была некоторая принужденность.
– Князь прислал за мной и за маменькой. На свадьбу твою, Вера, позвали сюда.
– Как? – еще более обрадовалась Вера. – И маменька здесь?
Она была готова броситься поскорее в объятия Марьи Степановны.
– Нет, Вера. Она не вполне здорова, чтобы путешествовать. Но тебя благословила. Где же твой жених? Почему ты одна?
– Нет никакого жениха! – сердито ответила Вера.
– Но почему, Веринька? – услышала она знакомый голос и ахнула от удивления. Перед ней стояла княгиня Браницкая собственной персоной!
«Бедная мадемуазель Полетт!» – мелькнуло в ее голове. Княгиня тепло поцеловала девушку в лоб и распорядилась:
– Немедленно поднимайся в свою комнату: умываться, переодеваться, отдыхать с дороги. Все – после! А вы, mon ami, проявите терпение.
Сашка послушно кивнул. Одетый провинциальным щеголем, он жалко смотрелся в роскошных хоромах княгини. Чуткая Вера тотчас прониклась щемящей нежностью к братцу, потерявшемуся в чуждом ему окружении.
– А князь… батюшка здесь? – поинтересовалась Вера, прежде чем следовать за нагруженной Дуней в свою комнату.
Княгиня загадочно усмехнулась:
– Да, разумеется. Все ждут тебя с женихом. – И не утерпела, спросила: – Что Вольский, все чудит?
Вере не понравился этот вопрос. Она молча поднялась по мраморной лестнице наверх.
– После спускайся в гостиную, – вслед ей бросила княгиня.
Оказавшись в прежней комнатке, юная княжна задумалась: что сказать отцу? Как объяснить все матушке Вольского?
– Барышня, извольте перейти в вашу комнату, – прервала ее размышления невесть откуда взявшаяся Малаша.
Горничная княгини была почтительна, в глаза не смотрела. К своему стыду, Вера ощутила злорадное удовлетворение.
– Какую же? – спросила она. – Разве я не у себя?
– Нет-с. Позвольте вас проводить.
Вера лукаво переглянулась с Дуняшей, но не стала далее торжествовать и последовала за Малашей. Теперь ей отвели богатые апартаменты рядом с покоями княгини. Пожалуй, в прежней комнате было уютнее. Вера с грустью припомнила, как хорошо и покойно ей жилось в варваринском доме…
– Кто этот хорошенький барчук, что встретил вас в передней? – полюбопытствовала Дуня, принеся воды и взявшись за чемоданы.
– Это Сашка, мой брат, я тебе рассказывала… – рассеянно ответила Вера.
Она все не могла придумать, что ей делать далее, как жить…
Едва Веры умылась и привела себя в порядок, как в комнату ворвалась гневная Вольская и с порога приступила к делу:
– Почему он не приехал? Степан сказывал, ты без ведома Андрея покинула деревню. Объясни, будь любезна! – Она упала на стул. – Я не позволила даже лошадей распрячь, на них и примчалась.
Дуня бочком выбралась из комнаты от греха подальше.
– Он не хочет на тебе жениться? Почему? – язвила гостья Веру бесцеремонными вопросами. – Я своего сына знаю, здесь что-то зарыто. Ты передала мою просьбу?
– Да, – наконец выговорила княжна. – Андрей Аркадьевич не смог поехать: у него дела.
– Плевала я на его дела, – грубо возразила Вольская. – Что он ответил?
– Он не был готов ответить.
– Хандрит? Нездоров? – резко вопрошала Варвара Петровна.
– Вовсе нет, – спешила уверить юная княжна. – Мне кажется, ему хорошо в Варварине.
