— Я не возражаю, — спокойно сказала Флейм. — После всего, что он сделал со мной, его смерть меня не тронет.
Датрик оскалил зубы:
— Я выслежу тебя, Блейз, даже если на это потребуется вся моя жизнь.
— Не нужно такой мелодрамы. Это не подходит тебе по стилю. Даю тебе последний шанс: мой меч наготове. — Я улыбнулась самой безжалостной улыбкой, какую только смогла изобразить. И Датрик капитулировал. Заклятие исчезло. Я и по сей день не знаю, убила бы я его или нет, но Датрик поверил в угрозу — а знал меня он хорошо.
Я опустила меч и за плечи развернула его лицом к двери. Еще мгновение — и его бесчувственное тело растянулось на полу. Мне кое-что было известно о том, на какую точку нужно нажать: таков был один из самых полезных уроков, который сир-силв Арнадо преподал девчонке-полукровке, мечтавшей о том, чтобы стать агентом Совета.
Руарт что-то прочирикал, и Флейм перевела дрожащим голосом:
— Руарт сказал… сказал, что у тебя теперь появился безжалостный враг.
Я ощутила озноб страха. Руарт был прав. Датрик — человек, который никогда ничего не прощает и церемониться не станет. Случившееся подорвет его авторитет, и он будет искать способы восстановить свой престиж, а заодно успокоить пострадавшую гордость. «Тебе не удастся добиться своего!»
— Давайте отсюда выбираться, — сказала я. Флейм смутилась:
— Э-э… ты первая.
— Нет, ты. Просто на случай, если он придет в себя.
— Я думаю, что все-таки лучше тебе… Я сердито взглянула на нее:
— Да вылезешь ты, наконец, из этого чертова иллюминатора!
— Я не умею плавать, — смущенно призналась Флейм.
Я вскинула руки, признавая свое поражение, и вылезла первой. Флейм подала мне свою сумку, потом, проделав головоломный трюк, умудрилась протиснуться сквозь иллюминатор ногами вперед. Она повисла, держась единственной рукой за раму, на какой-то заполненный молитвой момент, потом изящно свалилась в воду. Корабль уже отошел от причала. Я подхватила Флейм.
— Держи, — сказала я и сунула ей в руку веревку, которую успела перерезать. — Наше плавсредство где-то там, на другом конце веревки. Я поддержу тебя, а ты подтащи нас к нему. — Другой рукой я схватила ее сумку, которая качалась на волнах рядом.
С извинительной резкостью Флейм спросила:
— И как, по-твоему, я смогу подтягиваться, имея всего одну руку?
Я все еще искала достаточно дипломатичный ответ, когда Флейм решила проблему: она схватила веревку зубами и перехватила ее единственной рукой, потом повторила этот номер… Впрочем, мысли ее были заняты другим. Флейм глотнула воды, отфыркалась и, задыхаясь, буркнула:
— Только попробуй выпустить меня, и я никогда с тобой не буду разговаривать!
— Тебе следует научиться плавать.
На мгновение выпустив из зубов веревку, Флейм ответила:
— Как-нибудь ты меня научишь. Но только не сейчас! Блейз, будь добра, вытащи меня из этого проклятого океана!
Именно в этот момент откуда-то спереди донесся леденящий кровь вой. Флейм застонала.
— Ничего не говори мне, я сама догадаюсь. Это кричит голодный морской дракон, питающийся девственницами.
— Тогда ни тебе, ни мне не о чем беспокоиться, верно? — любезно сказала я. — Только я думаю, что это подает голос моя собака.
— Твоя собака? Где-то посреди океана — как я надеюсь, в лодке? — ты держишь собаку, которая воет, как душа моряка, увлекаемая в Великую Бездну?
Пожалуй, если смотреть с такой точки зрения, ситуация и впрямь была смешной. Более того: Флейм пока еще не знала, что плыть нам предстоит на морском пони.
Глава 28
К рассвету мы добрались до безлюдного пляжа в нескольких лигах к западу от Гортанской Пристани. Я разожгла костер из водорослей, и мы, пока завтракали, грелись у огня. Руарт, который спокойно проспал всю ночь, сидя на голове морского, пони, принялся ловить мошек и искать семена травы.
Флейм была совсем не так жизнерадостна; думаю, ее уныние было отчасти вызвано мыслями о том, что устоять против Датрика она не смогла. Нужно было кому-то объяснить ей, что иногда ее ожидают неудачи. Руарт не мог этого сделать: ему в силу его природы слишком во многом приходилось полагаться на Флейм. Ей нужен был друг, не уступающий ей ростом. Я еще раз порадовалась тому, что мы вместе, хотя воспоминание о расставании с Тором слишком часто пронзало мое сердце острой болью.
Другая причина уныния Флейм была более очевидна. Путешествие из Гортанской Пристани на спине морского пони ей, не умеющей плавать, казалось дерзкой попыткой искушать судьбу, хоть я и привязала нас обеих к спине животного.
Сама я была вполне довольна тем, как далеко мы уплыли за эти несколько часов: в своей родной стихии морские пони развивали прекрасную скорость. Наша зверюга оказалась слишком быстрой даже для кровяных демонов; правда, предполагая, что эти твари — прибрежные жители, я старалась к берегу не приближаться.
Следопыт наконец-то освободился от кожаного мешка и теперь, наевшись, скакал по дюнам и катался в песке — он был похож на ребенка, которому удалось улизнуть от строгой няни. Нам уже пришлось приструнить его в отношении Руарта и птиц вообще. К счастью, Следопыт, похоже, сразу усвоил, что не следует и думать о том, чтобы облаивать, ловить и есть любое существо в перьях. Песик очень хотел угодить своей новой хозяйке.
— Послушай, я, наверное, тебя не поняла, — заговорила Флейм. — Ты, в самом деле, собираешься ехать на этом… этом морском червяке по задницу в воде до самого Мекате? Два или три дня, не высаживаясь на сушу? Ты страдаешь морским безумием! Что, если на нас нападут акулы? Или если мы вовсе свалимся в воду? Или если путешествие затянется и мы останемся без пресной воды? А вдруг начнется шторм или небо затянут облака, так что мы не сможем ориентироваться по звездам? — Флейм все больше впадала в панику. — Милосердные боги, мы же можем вообще не найти Мекате и будем плыть и плыть, пока не свалимся за край мира!
— Когда сидишь на морском пони, вода доходит только до колен, — рассудительно ответила я, умолчав о том обстоятельстве, что в ветреную погоду все обстоит совсем иначе. — Акулы боятся морских пони, а спать мы будем по очереди и к тому же привяжемся к спине животного. Рыбаки говорят, что в это время года штормов не бывает, а течение отсюда принесет нас прямо к Мекате. Дождей не было уже три месяца, и еще недели две погода не переменится. Кроме того, один ученый менодианин в Ступице говорил мне, что мир на самом деле круглый, а потому свалиться за его край нельзя. Если мы будем все плыть и плыть на запад, то, в конце концов, просто вернемся туда, откуда отправились.
Флейм подарила мне выразительный взгляд.
— Дорогая, у нас нет другого безопасного способа…
