Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
Дверь открылась. Вместе с потоками света вошел врач, за ним – сестра.
– Вам пора уходить, – сказала сестра.
– Хорошо. – Штайнер поднялся и нагнулся над кроватью. – Завтра я снова приду, Мария.
Она лежала на кровати, словно наигравшийся до усталости и довольный ребенок, и на губах ее играла полумечтательная улыбка.
– Да, – сказала она, и он не понял, обращается ли она к нему или к его воображаемому образу. – Да, приходи…
В коридоре Штайнер дождался врача и спросил его, сколько ей осталось жить. Тот поднял глаза.
– В лучшем случае дня три-четыре. Странно, что она вообще до сих пор жива.
– Спасибо. – Штайнер медленно спустился вниз по лестнице. У выхода он остановился и внезапно увидел город. Он не заметил его, когда приехал, но теперь город лежал перед его глазами – отчетливый и реальный. Он увидел улицы и сразу же почувствовал опасность, невидимую, безмолвную опасность, которая подкарауливала его на каждом шагу, на каждом углу, в каждой подворотне, в каждом прохожем. Он знал, что мог сделать против нее Очень немного. Этот белый каменный дом за его спиной был именно тем местом, где его могли схватить, словно зверя в джунглях, пришедшего на водопой. Понимал он и то, что ему где-то надо найти пристанище, чтобы иметь возможность прийти сюда снова. Врач сказал: три-четыре дня. Капля в море и в то же время целая вечность. Минуту он размышлял, не навестить ли ему одного из своих старых друзей, но потом отказался от этой мысли и решил остановиться в каком-нибудь из отелей среднего класса. В первый день это меньше всего бросится в глаза.
Керн сидел в одной из камер тюрьмы Санте вместе с австрийцем Леопольдом Бруком и вестфальцем Монке. Все трое клеили кульки.
– Ребята! – произнес Леопольд через какое-то время. – Я голоден! Страшно голоден! Я бы с удовольствием сожрал и клейстер, если бы за это не влетело.
– Потерпи десять минут, – ответил Керн. – Через десять минут принесут жратву, полагающуюся на ужин.
– Разве это поможет! После нее я как раз и почувствую настоящий голод.
– Леопольд надул кулек и ударил по нему ладонью. Кулек громко хлопнул. – Какое несчастье, что в такие проклятые времена у человека есть желудок. Когда я подумаю о мясе, пусть даже собачьем, я готов разнести всю эту каморку!
Монке поднял голову.
– А я чаще мечтаю о большом кровавом бифштексе, – сказал он. – О бифштексе с луком и жареным картофелем. И о холодном, как лед, пиве…
– Замолчи! – застонал Леопольд. – Давайте думать о чем-нибудь другом! Например, о цветах.
– Почему обязательно о цветах?
– Ты что, не понимаешь? Надо думать о чем-то красивом. Это отвлекает…
– Цветы меня не отвлекут.
– Однажды я видел клумбу с розами… – Леопольд судорожно пытался перевести свои мысли в другое русло. – Прошлым летом. Перед тюрьмой в Палланцо. В лучах предзакатного солнца, когда нас выпустили на свободу. Розы были красные-красные, как… как…
– Как сырой бифштекс, – помог Монке.
– А-а! Проклятие!
Загремели ключи.
– А вот и жратву несут, – сказал Монке.
Дверь открылась, но вместо кальфактора с едой на пороге появился надзиратель.
– Керн! – сказал он.
Тот встал.
– Пройдемте со мной! К вам пришли.
– Наверное, президент, – высказал предположение Леопольд.
– Возможно, Классман. У него ведь есть документы… И, возможно, он прихватил с собой что-нибудь из еды.
– Масла! – оживился Леопольд. – Большой кусок масла! Желтого, как подсолнечник!
Монке ухмыльнулся.
– Ты – настоящий лирик, Леопольд! Ты вспомнил даже о подсолнечниках.
Керн остановился на пороге, словно пораженный громом.
– Рут! – У него даже перехватило дыхание. – Как ты сюда попала? Тебя арестовали?
– Нет, нет, все в порядке, Людвиг!
Керн бросил взгляд на надзирателя, который безучастно сидел в уголке. Потом быстро подошел к Рут.
– Ради бога, уходи отсюда сию же минуту, Рут! – прошептал он по-немецки. – Ты самане понимаешь, чем рискуешь! Они каждую минуту могут тебя арестовать, а это означает четыре недели тюрьмы, а при повторном аресте – полгода! Быстрее, быстрее уходи!
– Четыре недели? – Рут в испуге взглянула на него. – Ты просидишь здесь четыре недели?
– Ничего не поделаешь! Не повезло! А ты… Ну, не будь же легкомысленной! Любой и в любую минуту может спросить у тебя документы!
– Но у меня есть документы!
– Что?
– Я получила временное разрешение, Людвиг!
Она вынула из кармана бумагу и протянула ее Керну. Тот сразу уткнулся в нее.
– О, боже ты мой! – медленно произнес он. – Значит, это все-таки удалось сделать! Кто помог? Комитет помощи?
– Комитет помощи и Классман.
– Господин надзиратель, – спросил Керн, – заключенному разрешается целовать даму?
Тот лениво посмотрел на него.
– По мне – сколько хотите, – ответил он. – Главное, чтобы она не передала вам при этом нож или напильник.
– Когда человек посажен на пару недель, это себя не оправдывает.
Надзиратель скатал себе сигарету и закурил.
– Рут, – спросил Керн, – вы там слышали что-нибудь о Штайнере?
– Пока ничего. Марилл говорит, что сейчас невозможно что-либо узнать. И писать он не будет. Он просто вернется. Внезапно и неожиданно.
Керн взглянул на нее.
– И Марилл этому верит?
– Этому все верят, Людвиг. Что нам остается?
Керн кивнул.
– Да, что нам остается… Он уехал уже неделю назад. Может быть, ему удастся…
– Он должен вернуться! Другого я и представить себе не могу.
– Время! – произнес надзиратель. – На сегодня хватит.
Керн обнял Рут.
– Возвращайся! – прошептала она. – Возвращайся быстрее! Ты останешься здесь, в Санте?
– Нет, они отвезут нас к границе.
– Я попытаюсь еще раз получить разрешение прийти к тебе! Возвращайся! Я люблю тебя! Возвращайся быстрее! И я боюсь! Я хотела бы уехать вместе с тобой!
– Нельзя. Твое разрешение действительно только в Париже. Я вернусь.
– У меня с собой деньги. Они спрятаны за бантом, Вынь, когда будешь целовать меня.
– Мне ничего не нужно. У меня есть все. Оставь их у себя! Марилл о тебе позаботится. Может быть, и Штайнер скоро вернется.
– Время! – напомнил надзиратель. – Послушайте, вас же не отправляют на гильотину!
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
