— Никогда не думал об этом.
— С тобой ведь ничего не случится, правда? Ничего?
— Со мной все будет хорошо, — заверил я. — Потому что самое главное для меня — это ты.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Я побродил по дому. Сварил кофе, приготовил немного хлопьев с молоком и взял газету, которая уже несколько часов лежала без дела на крыльце. Там даже не упоминалось о событиях прошлой ночи. Возможно, информация просто не успела попасть в утренние новости. Скорее всего ее уже выложили в Интернете, но у меня не было сил проверять это.
Затем я сделал пару звонков: Кену Вангу — предупредил, что он по-прежнему остается за главного, и Салли, но она не ответила ни по мобильному, ни по домашнему телефонам. Я оставил ей сообщение: «Салли, мы должны поговорить. Пожалуйста».
Когда вскоре после этого зазвонил телефон, я подумал о Салли, но это снова оказалась Ведмор.
— Небольшое предостережение, — сказала она. — В полиции готовят информацию для прессы о случившемся. Там указано ваше имя. Вы настоящий герой.
— Супер! — воскликнул я.
— Я просто хотела сказать, что это отличный шанс для журналистов налететь саранчой. Если вас это не смущает, можете насладиться моментом.
— Спасибо за предупреждение.
Я понял: нужно поскорее убраться из дома, — поэтому поднялся наверх и принял душ. Едва я вышел из ванной, опять зазвонил телефон. Я прошел на цыпочках, осторожно, чтобы мои мокрые ноги не заскользили по кафельному полу. Определитель был заблокирован — дурной знак.
— Алло?
— Это Глен Гарбер? — спросила женщина.
— Можете оставить для него сообщение.
— Звонит Сесилия Хармер из «Реджистера». Вы не знаете, когда он вернется домой или куда я могу перезвонить?
— Его нет, и, боюсь, дозвониться до него сейчас невозможно.
Я вытерся и надел чистую одежду. Снова звонок, но на этот раз я даже не потрудился снять трубку. Я подумал, что стоило бы предупредить Кена, но у меня не оставалось сил разговаривать с ним. Если я пошлю ему электронное письмо, он тут же получит его на свой блэкберри.
Я спустился в кабинет и решил проверить деньги, спрятанные за панелью в стене. Они были на месте. Я включил компьютер, и когда он загрузился, открыл почтовую программу.
Писем оказалось не много, не считая спама. Но одно было от Келли.
Я забыл о своей просьбе переслать мне по почте видео, которое она сняла на телефон, когда пряталась в шкафу в спальне Слокумов. Я так и не посмотрел его более внимательно. Несмотря на то что теперь это не имело особого смысла, мне стало любопытно.
В конце концов, после этого вечера и начались все кошмары последних дней. Конечно, самой страшной была ночь гибели Шейлы, но в тот момент, когда у меня появилась надежда, что наша жизнь постепенно войдет в размеренное русло, произошел тот случай с Энн Слокум.
Я кликнул на сообщение и открыл видео.
Навел курсор на иконку «воспроизведение» и снова кликнул.
— «Ты можешь говорить? Да, я одна… хорошо, надеюсь, твои запястья уже в порядке… и носи длинные рукава, пока отметины не исчезнут… что касается следующего раза… может, в среду, если тебе удобно? Но должна предупредить, мне нужно больше на расходы… Подожди, тут еще один звонок. Я перезвоню позже. Алло?»
Я кликнул на иконку «стоп». Теперь я имел полное представление о том, что это означало. Энн говорила с Джорджем о наручниках. Я оттащил индикатор воспроизведения назад, на начало, и еще раз просмотрел видео, но на этот раз не стал останавливать его, когда Энн сказала «алло?».
— «Почему ты звонишь… мой сотовый отключен… сейчас не самое подходящее время… к моей дочери пришла… останется на ночь… Да, он… послушай, все уже оговорено. Ты платишь и… получаешь кое-что взамен… отказываюсь от новой сделки, если тебе больше нечего предложить…»
А потом неожиданно изображение стало размытым и исчезло. Вероятно, в этот момент Келли спрятала телефон.
Я отмотал назад и снова стал смотреть видео, думая: «Его стоит отослать детективу Ведмор — вдруг выйдет какой-нибудь толк». Хотя я очень в этом сомневался. Возможно, если бы Келли записала весь разговор, где Энн говорила о пуле в чью-то голову, это и смогло бы пролить кое-какой свет.
И все же короткий видеоролик заинтриговал меня, особенно тот момент, когда Энн отвечала на второй звонок. Звонивший просил Энн о встрече? Поэтому она и ушла из дома на ночь глядя?
Я стал слушать:
— «Почему ты звонишь… мой сотовый отключен… сейчас не самое подходящее время».
Некоторые фрагменты фраз, произносимых Энн, невозможно было расслышать. Я прибавил звук и растянул изображение на весь экран, надеясь прочитать у Энн по губам.
— «Почему ты звонишь… мой сотовый отключен…»
Остановил, вернул назад. Я был почти уверен в первой пропущенной фразе «по этому телефону» и еще в двух словах, за ней последовавших.
Воспроизвел еще раз. Слушал, смотрел на губы Энн. Все верно. «По этому телефону». И мне показалось, я смог разобрать остальные слова. Она сказала: «Почему ты звонишь по этому телефону? Ах да, мой сотовый отключен».
Я взял ручку и лист бумаги и стал записывать расшифровку разговора. Прослушивал снова и снова короткими фрагментами. Пытался заполнить пропуски.
«Почему ты звонишь по этому телефону? Ах да, мой сотовый отключен. Сейчас неподходящее время. У моей дочери…»
Я не мог разобрать следующее слово, но предположил, что это были «гости». Отмотал назад, воспроизвел еще раз.
— «Почему ты звонишь по этому телефону? Ах да, мой сотовый отключен. Сейчас не самое подходящее время. К моей дочери пришла подруга. — Затем следовал перерыв в шесть-семь секунд, когда Энн молчала и слушала собеседника. Потом: — Да, он на кухне. Нет, послушай, все уже оговорено. Ты платишь и получаешь кое-что взамен».
Чтобы собрать этот кусок, мне пришлось потратить больше двадцати минут. Я продолжил. Услышал «Марк, ус…»
«…Марк, ус… отказываюсь от новой сделки, если тебе больше нечего предложить…»
Этот промежуток был очень коротким.
Я воспроизвел его еще раз, наблюдая за губами Энн. Она открыла рот и тут же закрыла. Похоже на какую-то гласную.
Снова проиграл фрагмент.
И снова.
Теперь я был уверен. Энн произнесла слово «я».
Значит, она сказала: «…Марк, ус, я отказываюсь от новой сделки, если тебе больше нечего предложить».
Фраза казалась полной бессмыслицей, и я прочитал ее вслух:
— «Марк, ус, я отказываюсь от новой сделки, если тебе больше нечего предложить».
Черт побери!
Это же не «Марк, ус».
