пыткам, братец, он не может с нами расстаться ни на секунду»
— Заткнись…
«Или это ты, когда ударила его молотком по голове, когда он принес червяков в твою комнату?»
— Захлопните свои вонючие пасти! Вы…
«Виктор… что бы ни случилось, помни, я люблю тебя.»
Он проглотил сухой ком, с уголка век скользнула горячая капля слёз.
— Прости, я не сумел тебе помочь. Прости Мария. Я подвёл тебя…
Дверь камеры отворилась. Тусклый свет из коридоров казематов проник в его одиночку.
Он встал. Цепи кандалов натянулись. Их следы никогда не сойдут с его кожи.
Браслеты звякнули ржавым металлом, когда он отошёл в угол камеры. Стоило ему нарушить это негласное правило, как его сразу же били и лишали еды.
— Виктор Тасманов, — произнес стражник, ставя на пол поднос с хлебом и кашей, и жестяной кружкой воды, — подойдите и посмотрите на свет.
— В чем дело? — Виктор сделал неуклюжий шаг.
Он щурился от фонаря, которым им светили в лицо. Если бы не это, он бы успел рассмотреть оружие, которое на него направили.
— Ордо Люм передает вам привет.
* * *
Шесть лет спустя
Санкт-Петербург, Горелово, владения рода Чернокотовых
«Сенсация! Фееричное возвращение Чернокотовых! Горелово процветает, Триада в бешенстве!» — отложил я газету с громкими заголовками. Как же в последнее время меня задолбали эти журналюги…
Я устало вздохнул, откинулся в кресле, прикрыл глаза и стал потирать виски.
— Мой господин, — мяукнул маленький чёрный комочек шерсти, что только что выскочил у меня из тени. — Я понимаю, что вы очень устали… но сегодня мы должны навестить моего папу. Вы обещали.
— Можно просто «начальник», или вовсе на ты, Луна — открыл я глаза.
Передо мной, на столе, сидел чёрный котёнок и жалобно строил глазки.
— Прости, н-начальник. Я ещё не привыкла, — опустила мордочку Луна.
— Всё нормально. Ну, раз обещал, так обещал! Я своим обещания сдерживаю, — я нехотя встал с кресла и до хруста потянулся.
Я окинул взглядом заваленный бумагами стол. Работы невпроворот, мне не помешает развеяться.
— Луна, давай в тень.
— Да! — мило мяукнула маленькая кошечка, и нырнула в тень.
Этот кабинет стал для меня настоящей тюрьмой. А быть графом не просто, до сих пор не могу привыкнуть.
Я покинул «тюрьму» и спускаясь по лестнице, столкнулся с Санурой.
— Тимофей Николаевич, — обратилась ко мне рогатая девушка. — У вас будет минутка поговорить? Санура… Кхм. Приняла решение.
— Конечно. Для тебя у меня всегда найдется время. И не зови меня по имени отчеству. Коробит, знаешь ли.
Мы вместе спустились вниз, в главный зал, и отошли в сторонку, дабы не мешать слугам.
— Санура хочет уйти, вернуться домой… — она раскраснелась, отвела взгляд и обхватила свое левое плечо правой рукой.
— Значит, ты всё же решилась, — я не смог скрыть улыбки. — Будешь искать способ избавиться от дара Бога Ночи?
— Угу, — кивнула Санура. — Санура хочет найти свой народ, победить злого бога и возродить храм!
— Собираешься вернуться на службу Богу Солнца? Он же бросил тебя в трудный час. Уверена?
— Да! — снова кивнула Санура. — Санура докажет ему, что стала сильнее, и с ней нужно считаться. Санура снова станет жрицей. Тимофей, вы… Отпустите Сануру домой?
— Что ж… неоднократно говорил тебе это, но повторю снова. Я не держу тебя, родная. Если есть причина и желание уйти, я не могу и не буду удерживать тебя силой, — эти слова впервые прозвучали ещё в первый день нашей встречи, шесть лет назад.
— П-правда? — она широко улыбнулась и даже подпрыгнула от радости. — Санура почти закончила собирать вещи… вы ведь проводите Сануру?
— Разумеется, — я был искренне рад за неё.
— Тогда встретимся на улице через пятнадцать минут, хорошо? Сануре нужно предупредить Елизавету Павловну, что вы дали добро!
— Само собой, — кивнул я, после чего, мы разошлись.
Я двинулся дальше, попутно наслаждаясь величием главного зала своего поместья. Ребята поработали на славу. Выйдя на улицу, я втянул носом морозный зимний воздух.
Снежные хлопья падали мне на волосы и лицо, это было приятно, хоть я и никогда не любил зиму.
— Ю-юная госпожа! Осторожнее, вы можете пораниться! — кричал Альберт вслед неугомонной маленькой девочке пяти лет.
— Не догонишь! Старый уже! — хихикала моя старшая дочка, Агата.
— Не такой я уж и старый, госпожа! — с обидой ответил Альберт.
— Старый! — высунула язычок девочка, слепила снежок и метко бросила старику прямо в голову, что тот чуть не упал.
Я успел подскочить к дворецкому и придержать его за плечи.
— Тимофей, — старик тепло улыбнулся и вздохнул с облегчением.
— Теряешь хватку, Альберт, — я отряхнул его заляпанную снегом одежду, дедок хоть и крепкий, но возраст уверенно гнет свое.
— Что⁈ — опешил Альберт, — да я ещё ого-го!
Агата расхохоталась и собралась запустить ещё один снежок.
— Агата! — окликнул я дочь. — Ты обещала больше не обижать Альберта.
— Это я обещала маме! А с тобой, папа, у меня договорённости не было, — сверкнули изумрудные глазки.
От кого она этого набралась?
— Значит, я расскажу маме, что ты нарушила договор, — пригрозил я с ухмылкой. — Либо, ты можешь заключить его и со мной. Выгодная сделка, что скажешь?
— Ладно, — надула губки девочка. — Тогда подпишем договор за ужином!
Настоящая корпо… Аристократка растёт. Ничего не скажешь.
— По рукам, — я присел на колено и развёл руки, — иди ко мне.
