– Что ты сказала?
– Гора треснула. Вы, должно быть, видели это.
Он бесконечно долго смотрит на ущелье. Затем наклоняет голову к земле, делает несколько шагов в сторону и возвращается.
– Элос?
– Трещина в земле, – говорит он взволнованно. – Убивают людей и существ, обладающих магией. Чувство угрозы появляется к востоку от реки. Ты, – резко переключается он, шлепая Уэса по руке тыльной стороной ладони. – у тебя, должно быть, было много учителей, когда ты рос в замке. Чему тебя учили о происхождении магии? Почему произошел Разрыв?
Глаза Уэслина сужаются, и я чувствую сильное искушение самой пихнуть брата.
– Энергия в недрах земли стала слишком мощной, – отвечает он тихим голосом, как будто его раздражает, что у него хватает порядочности ответить. – Магия прорвалась и разрушила.
– Она сломалась! Магия не могла выжить там, где она была, поэтому она взорвалась и расколола землю.
– И?
– Магия всегда будет бороться за выживание, – бормочу я, начиная понимать рассуждения брата.
– Вот оно, – уточняет Элос. – Беспорядки, которые король велел нам искать.
Источник магии к востоку от реки.
– Я не понимаю, – говорит Уэс.
– Рора имела представление об этом. Эрадайн начинает предпринимать шаги по искоренению магии в Долине, и на месте, где убивают хозяев магии, образуется трещина в горе. Эти два факта не являются совпадением. Они связаны. – Он поворачивается ко мне. – Ты права, я действительно видел трещину. Я просто ничего об этом не подумал.
– О чем ты говоришь? – спрашивает Уэслин. – Еще одно энергетическое событие раскололо землю так, что никто этого не заметил?
– Не землю, а гору. – Элос скребет ботинком по земле.
– Подумай об этом, – настаивает он. – Магия борется за выживание. Если бы она чувствовала настоящую угрозу, то попыталась бы сохранить себя. И какой метод лучше попробовать, чем тот, который уже сработал? Джоул думает, что он предотвращает еще одно Разрушение, устраняя магию с континента, но он только усугубляет проблему. Земля уже снова трескается, только менее резко, чем в прошлый раз. За исключением того, что разрушающей магии все еще нужно место, куда можно вырваться. – Он крепко складывает руки перед собой. – И на этот раз, похоже, хозяева больше не совместимы.
– О, – выдыхаю я. Уэс поворачивается ко мне. – Призрачная агония.
Порыв ветра проносится по ущелью, и я склоняю голову, защищаясь от худшего из этого. Более тонкие ветви и листья на упавшем дереве трепещут, как насекомые во время шторма. Элос прав. Должно быть, именно поэтому магия хлынула через реку.
– Те бумаги, которые я нашла в лагере, датированы несколькими месяцами назад, – говорю я. – Именно тогда люди начали болеть, примерно в то время, когда у Джоула появился тот магический зверинец.
– Но Фин заболел всего несколько недель назад, – указывает Уэс, массируя плечо. – Если гора треснула несколько месяцев назад, как ее магия все еще может влиять на людей?
– Потребуется много времени, чтобы восстановиться после подобного события, – рассуждает Элос.
– Месяцы?
Мой брат пожимает плечами.
– Болезни влияют на людей по-разному. Может быть, у некоторых это проявляется дольше, чем у других.
– Или, может быть, это была не единственная трещина в земле, – предполагаю я.
– Может быть, были и более мелкие, которых мы не заметили.
Мой взгляд падает на упавшую сосну, перекинутую через ущелье.
– Как это дерево.
В воздухе повисла неловкая тишина.
– Послушайте, обсуждение этого сейчас не поможет страждущим. У нас есть лекарство, в котором они нуждаются, и мы слишком долго медлим. Нам нужно пересечь границу.
Уэс осматривает мост из дерева и зияющую пустоту внизу, на его лице застыло мрачное предчувствие.
– Мы собираемся попробовать этот путь?
Я расправляю плечи, уже решившись.
– Да.
Прежде чем кто-нибудь успеет возразить, я подхожу к краю. Ствол широкий, примерно с мою руку в поперечнике, он круглый и усеян ветвями, и спуск далеко вниз. Я не боюсь высоты, проведя часть жизни в качестве ястреба-тетеревятника, но даже у меня немного кружится голова при виде этого.
– Рора, – говорит Уэслин, точно так же, как Элос говорит: «Держись».
– Послушайте, – я обрываю их, поворачиваясь к ним лицом. – Либо так, либо мы переплываем. В последнем варианте больше шансов утонуть.
– Все еще может закончиться таким образом, – огрызается Элос.
– Но в первом варианте это менее вероятно.
Похоже, его не впечатлили эти рассуждения.
– Почему бы тебе не обратиться? – предлагает Уэс. – Ты можешь перелететь.
Эти слова разжигают старую вину вместе с гневом. В моем сознании мелькает картина тонущего Элоса. Никогда больше так не поступлю.
– Мы не разделимся, – говорю я настойчиво. «И мы все преодолеем это», – добавляю я про себя, не в силах вынести мысли о какой-либо альтернативе.
– Кроме того, мне все еще нужно отнести туда свой рюкзак.
Прежде чем они снова запротестуют, я обхожу возвышающиеся корни и выхожу на ствол.
Первые пару шагов не так уж и плохи. Именно тогда, когда земля под деревом проваливается, двигаться вперед становится намного сложнее.
Идя очень медленно, широко раскинув руки и время от времени хватаясь за ветку для равновесия, я говорю себе, что это то же самое, что пересечь бревно по суше. Тогда мои ноги не скользили бы, и к тому же я двигалась бы намного быстрее. Нет причин, по которым они должны подвести меня сейчас. Порыв ветра треплет мои волосы, резко заглушая мои воображаемые слова утешения. Порыв был недостаточно силен, чтобы нарушить мое равновесие, но кто сказал, что следующего не будет?
А как насчет них?
– Вы думаете, мне лучше ползти вместо этого? – спрашиваю я, не оглядываясь, решив, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее. Я отчаянно боюсь за них обоих, ни у кого из них нет крылатого предохранителя, если они упадут.
– Я собирался спросить то же самое.
Это голос Уэса, гораздо ближе, чем я ожидала. Я останавливаюсь и оглядываюсь. Он присоединился ко мне на бревне, раскинув руки и обнажив их там, где он закатал свои серые рукава выше предплечья.
Я думала, что раньше нервничала, но это ничто по сравнению с тем, что я чувствую сейчас.
– Ты в порядке? – спрашивает он, мгновение изучая мое лицо, прежде чем опустить взгляд. Река бушует далеко внизу – ревущее чудовище из бурлящих волн и бело-голубых брызг.
Так долго скрывать от него эмоции было просто. Даже утомительно. Теперь же мне приходится прилагать неимоверные усилия, чтобы не показывать своих чувств.
