с невестами своих братьев. Мы вполне могли бы ходить на шоппинги вместе, на концерты или в рестораны. Мы могли бы сидеть за чашкой чая и изливать друг другу душу. Может, сплетничать.
Было бы такое возможно? Вряд ли. В моих глазах Камилла — одна из мучительниц Гая. Прощать её поступки равно тому, как отвернуться от него.
А я никогда не отвернусь от него.
Двери открываются, и в дом входит запыхавшийся молодой мужчина с русыми волосами, собранными в пучок на затылке.
— Камилла, детка, мы уже опаздываем, — произносит он, подходя к девушке и чмокая её в губы. — Выглядишь потрясающе.
— Митч, знакомься с Каталиной, — вдруг представляет меня мужчине Камилла. — Уэйн, а ты пока свободен.
Уэйн кивает, и я с досадой гляжу на то, как он хватает с моей руки свой нож, обходит меня и направляется к лестнице. Как жаль, что я не успела всё-таки что-нибудь ему сделать.
— Это жена Гая, — говорит девушка, вдруг оказавшись около меня и кладя руки на мои плечи.
— Приятно познакомиться, — произносит Митчелл, но в голосе или в глазах ничего приятного нет. — Я много наслышан о жене Кровавого принца.
— Когда вы успели много слышать обо мне, когда в браке мы всего ничего?
Такое ощущение, что они оба не ожидали того, что я буду говорить без разрешения, поэтому даже переглядываются.
— Слухи и сплетни распространяются очень быстро, особенно когда дело касается знати, — отвечает Митчелл, кашлянув. — Тем более что, когда ты стала его женой, это всегда отмечается в базах Могильных карт. Создаётся карта, а раз создаётся карта, то и о твоём существовании узнаётся всеми автоматически.
— Митч работает в специализированном отделении папиного бизнеса уже много лет, — заговаривает Камилла. — Через него проходят карты и вся информация о работниках. Вся.
— Мне, честно говоря, насрать, — отвечаю я безразлично.
Они оба отшатываются от удивления.
— Зачем мне эта информация? — снова заговариваю я, не желая давать им шанса на то, чтобы ответить что-то язвительное в мою сторону.
— Я... — начинает Камилла, но горничная, внезапно вошедшая в холл через входные двери, опережает её своим голосом:
— Прошу прощения, что прервала вашу беседу, но ваш водитель уже прибыл.
Камилла встряхивает волосами, поправляет своё роскошное платье, подходит ближе ко мне и тычет меня в плечо, произнося:
— Посмотрим, насколько тебя хватит и как скоро ты сдашься. Харкнессы не всем по зубам.
Усмехнувшись, я отвечаю:
— Тогда я воспользуюсь своими зубами, чтобы вгрызться им в глотки.
А затем разворачиваюсь и ухожу к ступенькам.
* * *
Гай выглядит гораздо лучше, чем тогда, когда я видела его в последний раз. Кожа не так бледна, губы более розовые, вернулся блеск в глазах.
Я счастлива видеть его выздоравливающим.
— Я принесла тебе поесть, — произношу я, постучав костяшками пальцев по дверному косяку.
Повернув голову в мою сторону, Гай мягко улыбается, будто очень рад нашей встрече. Он приподнимается с кровати и заводит волосы назад рукой. Вид у него усталый.
— Мне надоело лежать в кровати целый день, — жалуется он. — Я не привык сидеть без дела.
— Пока ты выздоравливаешь, будешь сидеть на месте, — строго выговариваю я, притягивая стул ближе к кровати. — Это не обсуждается.
Гай издаёт краткий смешок:
— Моя королева мне приказывает?
У меня от таких слов отчего-то голова ходит кругом, но я держу себя в руках, когда отвечаю:
— Да, приказываю. А теперь открой рот, как послушный мальчик, и ешь.
У него слегка приподнимаются брови от удивления, а я не верю в то, что это всё спокойно сказала ему в лицо. Ещё и с таким тоном, будто говорю серьёзно.
Нанизав на вилку кусочек варёной моркови, я подношу её к его губам. Он послушно открывает рот, принимая овощ.
— Молодец, — говорю я, когда он стягивает морковь с вилки зубами.
— Ты первая женщина, которая видит меня в таком уязвимом состоянии, моя Роза, — произносит Гай, жуя. — Я не знаю, должен ли радоваться или грустить по этому поводу.
— Мне только в радость впервые ответить заботой на твою заботу.
На его губах снова появляется улыбка.
Я хочу его поцеловать. Лечь рядом и обнять так крепко, что забудется весь мир. Забудется всё, что когда-либо существовало. Потому что в такие моменты не бывает больше никакого другого смысла, кроме как него, него и только него...
— Чем занималась, пока я бездельничал? — спрашивает он.
Я даю ему откусить немного из брокколи с тарелки, а потом отвечаю:
— Ничем... Пыталась найти телефон, чтобы позвонить парням и спросить, как у них дела. Твой отец тогда сказал, что помучает их. Что это значило?
— Ничего. Он просто пугал тебя.
Я закусываю губу, когда вспоминаю Уэйна, а потом пытаюсь понять, стоит ли мне спрашивать у него об этом недоразумении. Однако мне кажется, что сейчас не время его беспокоить такими вопросами, поэтому заговаривать пока не осмеливаюсь.
Гай съедает ещё несколько кусочков овощей, а потом говорит, что больше не хочет. Я убираю тарелку. Переводя взгляд на комод, я вижу раскрытую книгу, лежащую страницами вниз.
— Любишь читать? — спрашиваю я, беря книгу в руку. Мягкий переплёт с изображением половины мужского лица с жутковатой улыбкой. — «Бойцовский клуб»? О чём она?
— О парне, который, сам того не понимая, страдает от раздвоения личности. — Спустя небольшую паузу Гай добавляет: — Но это был жуткий спойлер. Теперь смысла читать у тебя нет, извини.
Я смеюсь, откладывая книгу.
— Ничего страшного. Я не слишком увлекаюсь художественной литературой, честно говоря.
— Здорово. Потому что Моника, например, одержима любовными романами. Нейт любит поныть о том, что все его деньги уходят на книги для неё.
— Тебе жалко было бы тратить свои деньги на книги для меня? — наигранно обижаясь, спрашиваю я.
— Нет. Боюсь, как раз наоборот: я тратил бы на них все свои миллионы, так что шкафов у нас не хватило бы.
Я хихикаю — искренне и весело. Почти так, будто ничего плохого никогда и не случалось. Его рука тянется к моей ладони. Сейчас на его пальцах нет колец.
— Мне хочется признаваться тебе в любви каждый день, моя Роза. В порядке ли я?
Я кладу ладонь на его лоб, делая вид, что
